Мойзес Наим - Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе

Возможно, суперкомитеты по политической активности – исключительно американское явление, но деньги во всем мире становятся столь же важным средством влияния на политические результаты, как некогда идеология. Однако, как показывают примеры Сильвио Берлускони в Италии, Таксина Чинавата в Таиланде, Зина эль-Абидина Бен Али в Тунисе и многих других, в наши дни одних денег далеко не достаточно, чтобы заткнуть множество дыр, сквозь которые утекает власть.

Больше стран. Больше демократий. Больше попыток поделить власть даже в государствах с авторитарными режимами, тогда как демократии предлагают более широкий выбор как внутри политических партий, так и помимо них. Выборы проводятся чаще, как и референдумы, деятельность политиков вызывает все более пристальное внимание общественности, и появляется все больше конкурентов. Все эти тенденции указывают в одном направлении: перераспределение и распыление власти от авторитетных игроков к растущему числу их соперников.

Добавьте к этому еще одну общемировую тенденцию: власть перемещается из столиц и от исполнительных органов к местному самоуправлению {130} 130 См. Ansell and Gingrich. Trends in Decentralization. .

Возьмем, например, Великобританию. Ее политическая система отличается завидной стабильностью. К власти по очереди приходят консерваторы и либералы, плюс свою долю голосов имеют либеральные демократы. В случае, если ни одной из ведущих партий не удалось набрать большинства голосов и образуется “подвешенный парламент”, как в 2010 году, одна из главных партий формирует коалицию с либеральными демократами и таким образом получает большинство. Этот договор, вполне серьезный, на деле заключить куда проще, чем если бы для большинства в парламенте потребовалось объединить пять или шесть партий.

Эти три партии в целом контролируют большую часть британской Палаты общин, а правила проведения выборов составлены таким образом, что кому-то еще совершенно невозможно попасть в парламент. Так как же тогда объяснить, откуда появилось множество партий, о которых мы не раз слышали за последние годы? Партия независимости Соединенного королевства, Британская национальная партия, Шотландская национальная партия, “Шинн Фейн”, Ольстерская юнионистская партия, Партия Уэльса – британская политика в наши дни куда разнообразнее, чем прежде. Новые партии, региональные ли, экстремистские ли, за последние два десятилетия получили выборные должности, которые привлекают внимание СМИ и вызывают доверие избирателей. Но каким же образом? Посредством новых выборных органов. В 1998 году в результате масштабной политической реформы, известной как “деволюция”, часть законных полномочий британского парламента перешла к законодательным органам Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. Членство в ЕС принесло участие в выборах в Европарламент, пропорциональная избирательная система которого открыла двери для партий меньшинства. Партия независимости Соединенного королевства, которая скептически относится к преимуществам членства в ЕС, обязана своим возвышением участию в выборах в Европарламент. А ультраправая ксенофобская Британская национальная партия в 2009 году получила два места в Европейском парламенте: маленькая победа с точки зрения цифр, однако огромный прорыв для репутации организации, которую основные политические силы считали изгоем.

И подобное происходит не только в Великобритании. С 1978 года, когда в Испании установилась демократия, у власти по очереди оказывались две основные партии: Народная партия (Partido Popular) и Испанская социалистическая рабочая партия (Partido Socialista Obrero Espanol). Однако, как и в Великобритании, в Испании есть важные региональные партии, и органам местного самоуправления (в том числе Каталонии и Страны басков) с каждым годом удается получить все больше независимости в ущерб национальному правительству в Мадриде. То же самое и в Италии с “Лигой Севера” и прочими региональными политическими группами.

Парламент ЕС открыл возможности участия для партий меньшинства всех 27 стран – членов союза. С этой точки зрения неважно, обладает ли парламент реальной властью: главное, что он позволяет этим партиям стать легитимными и свободно функционировать на родине. Деволюция – международная тенденция. Италия учредила выборные региональные советы уже в 1970 году. В 1982 году ее примеру последовала Франция, создав региональные ассамблеи. В 1993 году Бельгия превратилась в федеративное государство с региональными ассамблеями. Финляндия, Ирландия, Новая Зеландия и Норвегия в 1970-1990-х годах ввели новые выборные органы субнационального уровня. В некоторых странах увеличилось количество муниципальных образований с избирательной властью: в Боливии в 1994 году число муниципалитетов выросло в два раза, а круг их полномочий существенно расширился.