Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Теперь легко понять, почему многие из его соратников недооценивали его, скрывавшегося под маской неуклюжего, скромного чиновника и интеллектуального карлика. Сталин был великим мастером симуляции. Там, где некоторые видели отсутствие ума, был острый, хорошо информированный, осторожный и блестяще организованный интеллект. Сталин не был тупым. Он читал жадно и критично, ставя в книгах знаки вопроса, делая пометки, подчеркивая нужные места. В 1930-х годах его библиотека насчитывала 40 000 экземпляров книг 26. Помимо этого он много и интенсивно писал как до 1917 года, так и в 1920-х годах, и его работы и речи, когда их опубликовали, составили в общей сложности тринадцать томов. Его видение марксизма было хорошо продумано и подкреплено очевидно ясной, логически последовательной, взвешенной аргументацией. Его проза, позже возведенная в ранг образца социалистической прямоты и ясности, была скучной и не поражала воображение, хотя местами для придания остроты была сдобрена приковывающей внимание метафорой, тем более что окружающий ее фон представлял собой напыщенные пассажи. Он благоволил тому, что в 1917 году определялось как «творческий марксизм», а комплекс его собственных политических убеждений свидетельствует о его желании приспособить Маркса к существующей реальности в той же мере, в какой это делал Ленин 27. При этом он ни на секунду не отходил от идеи построения коммунистического общества. Его взгляд на коммунизм был скорее «однонаправленным», чем «ограниченным». В начале своей политической карьеры он относился к коммунизму как к исторической необходимости, даже тогда, когда реальная жизнь противоречила идеям большевиков в 1920-х годах, делая идею коммунизма полной утопией.

Если Сталин и не был тупым, то он не был и интеллектуалом, «умничание», по его мнению, было равнозначно чуть ли не преступлению. Характер его личности в 1920-х годах казался, особенно на фоне Ленина и Троцкого, явно плебейским. Он был груб; часто сквернословил, даже жене Ленина, что дало повод для возникновения приложения к «завещанию» последнего. Привычка к употреблению ругательств изолировала низшие классы коммунистического движения от образованной и благородной большевистской интеллигенции, ставшей редким явлением в среде новой правящей элиты, которой Сталин окружил себя в 1930-х годах. Неспособный выдерживать хороший тон, лишенный социального лоска (на обеде в честь союзников в 1943 году он был вынужден смущенно спросить, как надо пользоваться многочисленными приборами, окружавшими его тарелку), обладая небольшими размерами тела, Сталин уходил в сторону, вместо того чтобы ответить грубостью, пусть даже в автократической манере 28. Непритязательный перед теми, кого он хотел ввести в заблуждение, он позволял себе быть вспыльчивым, вульгарным, отчужденным или властным по отношению к подчиненным и безжалостно жестоким к тем, кого он считал своими личными врагами. Очевидно, в силу своей природы Сталин был мстительным и чувствовал себя незащищенным; а культура вендетты, возможно, была им позаимствована из его родной Грузии; Сталин, по воспоминаниям Каменева, во время сибирской ссылки читал и перечитывал Макиавелли; однако о взглядах Сталина на политические взаимоотношения практически ничего доподлинно не известно 29. Между тем, как политик, он довел искусство манипулирования людьми и использования их для своих целей до совершенства.

Существует ходячий анекдот, возможно приукрашенный, так как его автором был Троцкий, что однажды после обеда в 1924 году Сталин, Каменев и руководитель службы безопасности Феликс Дзержинский поспорили друг с другом о том, что каждому из них больше всего нравится. Сталин выбрал следующее: «Самое большое удовольствие в жизни – это наметить жертву, тщательно подготовить атаку, нанести мощный удар, а затем лечь в постель и мирно уснуть» 30. Так это или нет, но эта история раскрывает центральный элемент политического комплекса Сталина. Его взгляды на других людей характеризовались абсолютным цинизмом и оппортунизмом: полезным ему людям он всячески потворствовал, поскольку нуждался в них, и только если они не стояли на его пути или если у него были возможности их перехитрить. Его методы слежки за людьми напоминали повадки хищника, хорошо знающего свою жертву. Скрытный и нетерпимый, Сталин, однако, умел входить в доверие даже к тем, кого он пытался свалить. «Следите за Сталиным внимательно, – говорят, повторял Ленин. – Он всегда готов предать вас» 31. У Сталина было мало близких друзей, хотя он и мог, когда того хотел, быть общительным, веселым и дружелюбным. На протяжении всей своей карьеры он был сильно обременен недоверием к другим людям, которое позже стало граничить с патологией. И, как следствие, его инстинкты отличались капризностью и мстительностью, даже если его публичный облик, распропагандированный на плакатах и портретах 1930-х годов, являл, по словам одного из многих иностранных визитеров, очарованных Сталиным, «образ приятного, уважаемого стареющего человека» 32.