Николай Цед - Глава района

Одна из сотрудниц рассказывала мне о своих ощущениях в то утро: «Я ехала на работу и думала, какой сегодня будет длинный день. С утра – вопросы с закупками

и госзаданием, рутинная текущая работа, после обеда – отчет главы перед населением, на котором обязательно нужно быть, а вечером назначена встреча с коллегами, все-таки конец недели, пятница. Еще по пути на работу раздался звонок заместителя главы с просьбой выслать двух психологов к отделению многофункционального центра. С его слов, какой-то мужчина, не согласный с действиями сотрудников, скандалит, ругается и не собирается покидать помещение. Ну, – подумала я, – дело-то плевое, на всякий случай отправлю двух, точно справятся. Примерно через полчаса, работая с документами, включила городские новости посмотреть, что происходит в городе. Отпила кофе, но проглотить его уже не смогла. Красной строкой по всему экрану бежала надпись: «В Приморском районе вооруженный мужчина, угрожая самосожжением, выдвигает требования». В кадре был глава, а в стоящих чуть дальше от него людях я узнала своих сотрудников. Мгновенно в голове пронеслась мысль: «Зря я думала, что сегодня будет обычный день, доклада главы, вероятно, не будет, и неизвестно, чем он вообще закончится». Так рассказывала мне о своих впечатлениях директор Центра семьи.

Действительно, в тот день, 19 февраля 2016 года, был запланирован ежегодный отчет главы перед населением. Я, как и обычно, провел с утра совещание, затем поработал с докладом, внес дополнительные правки и проехал на встречу с благочинным нашего района, отцом Ипполитом. Во время встречи на телефоне был отключен звук. Когда я взял телефон в руки, на экране высветилось 16 пропущенных звонков от начальника РУВД. В голове сразу пронесся рой мыслей, догадок и предположений, что же такое могло произойти в районе, если начальник РУВД так часто мне звонил. Не успел я подумать, как снова увидел звонок, тут же ответил и услышал взволнованный голос полковника Шлапака: «Николай Григорьевич, у нас ЧП, вооруженный человек со штык-ножом и гранатой облился бензином и угрожает себя поджечь. Он требует президента, премьера и Малахова. Приехал ваш зам, но он на него не только не отреагировал, но и еще больше возбудился. Место мы оцепили, МЧС, ОМОН, полиция – все на месте, ждем вас».

Приехав на место, по старой офицерской привычке я вытащил все документы из кармана пиджака и положил их под подлокотник автомобиля. «На всякий случай, – подумал я, – ведь никто не знает, что может случиться, а так хотя бы документы сохранятся». Выйдя из машины, сразу оценил обстановку. Самосожженец со штык-ножом и зажигалкой в руке, облитый бензином, стоял, посылая угрозы полиции, ОМОНу и силам МЧС. Расстояние, с которого он угрожал, было метров около тридцати. Естественно, чтобы не рисковать жизнью, переговоры с ним вели на расстоянии. Я решил, как говорится, «на новенького» сразу идти к нему.

– Здорова, солдат, – сказал я ему, – я глава, приехал к тебе, давай поговорим нормально, как мужчина с мужчиной, обещаю, что все твои вопросы решу.

– Я не солдат, – отвечал мне самосожженец, размахивая штык-ножом.

– Значит, матрос, – парировал я, продолжая двигаться прямо на него, – раз тельняшку надел.

– Стой! – закричал он мне, – ближе не подходи!

И очертил штык-ножом полукруг возле себя. В это время сзади я услышал голос начальника РУВД:

– Григорьевич, не делай этого.

До прямого контакта с «не солдатом» и «не матросом» оставалось еще метров двадцать. И эти двадцать метров я шел к нему полтора часа. Постоянно разговаривая с ним, я буквально по сантиметру приближался к нему, незаметно ставя одну стопу, затем другую. Время от времени этот человек приходил в неистовство, и ситуация висела буквально на волоске. Особенно агрессивно он стал вести себя, когда подъехали психологи из МЧС. Одна из девушек сказала ему, что если он такой крутой, то пусть встанет на колени. После такого диалога я показал жестом, чтобы психологи ушли. Все это время я разговаривал с ним и незаметно сокращал дистанцию. Нужно было дождаться момента, чтобы его обезоружить. И такой случай представился. Когда он потребовал журналистов, мы сымитировали, что журналисты подъехали. На самом деле это были наши сотрудники. Самосожженец потребовал, чтобы они подошли ближе, но я ему сказал, что только он хочет сгореть и лишить себя жизни, а вот они не хотят. «Да и вообще, посмотри, вон квадрокоптер летает и в прямом эфире показывает тебя по телевидению». Тогда он потребовал: