Дмитрий Константинов - Прорыв. Единственный путь развития бизнеса

На ходу засовывая руки в рукава пальто, с досадой упрекнул Ларцева:

– Ну, а ты-то куда смотрел, Илья Ильич?

– Виноват, Семён Петрович, был в сборочном…

Вся компания вышла из кабинета и стремительно прошествовала мимо взволнованно притихшей Лидочки.

– Лида, кто спросит – я на производстве. И позвони Максиму Семёновичу, через полчаса экстренное совещание, – распорядился, выходя из приёмной, Золотов.

Ещё мгновение – и всё стихло. «Слушаюсь и повинуюсь!» – сказала Лидочка своему отражению в зеркальце, что было хитро приспособлено под полкой над её столом. Полкой, которую с лёгкой руки главного инженера все в шутку называли «прилавком» и которая удачно прятала от чужих взглядов пасьянс на её ноутбуке и шоколадки, без которых Лидочка не мыслила и дня. Посмотрев на дверь, Лидочка взяла айфон, открыла вотсап и написала своему парню: «Представляешь, а у меня на работе ночью случился пожар. Босс в ауте!» Подумав, она добавила смайлик «ужас» и аккуратным наманикюренным пальчиком нажала «отправить». Потом встала, деловито оправила узкую юбку и направилась к кофемолке.

Начался ещё один день завода «Рестостар», переживающего далеко не лучшие свои времена.

Коммерческий директор и совладелец завода Максим Семёнович Золотов вошёл в кабинет отца в тот момент, когда генеральный директор по селектору отдавал Лидочке распоряжения относительно грядущих встреч и совещаний. Он взглядом указал сыну на кожаное кресло за столом напротив себя. Договорил, отключил селектор и тяжёлым взором уставился на Максима.

Несколько мгновений сын и отец молчали, глядя друг на друга. Семён Петрович чувствовал неимоверную усталость, хотя день только начался. Он протёр руками глаза, потом встал и налил себе воды из кулера. Словно вода могла утолить его раздражение и адскую досаду.

– Ты знаешь, что я тебе скажу, – с искренним сочувствием в голосе сказал Максим. Хотя отец не произнёс ни слова, Максим прекрасно понимал, что тот чувствует. Знал, что завод для него – точно дом родной. Но это не мешало им чуть ли не каждый день спорить. О чём? Да всё о том же – о путях выхода из кризиса, о необходимости замены привычной системы управления на новую. Этот спор вёлся ими с тех самых пор, как Максим стал работать на заводе. Предприятие уверенно приносило прибыль вплоть до начала девятнадцатого года. Но и тогда Максим чувствовал, что дела могли бы идти гораздо лучше. А тут пандемия коронавируса, не успев начаться, нанесла такой разрушительный удар по благополучию завода, что Максим не сомневался: срочно необходимо принимать меры! Уже которую неделю он уговаривал отца привлечь специалиста со стороны. Да только переубедить генерального директора так же легко, как, к примеру, Лидочке поступить в Гарвард.

– В курсе всего уже?

– Естественно.

– Бездельники, – с глубокой досадой заключил Золотов и, устало, беззлобно выругавшись, проворчал: – Уволить всех на хрен!..

Максим покачал головой.

– Никто не виноват, что Серёга работал на двух станках, – осторожно отозвался он.

– А кто тогда виноват? – аж подскочил Семён Петрович. – Я? Я виноват??? Может, это я должен был стоять возле Лазаря? Интересно, я за что им зарплату плачу? За то, чтоб устраивали пожар и выводили из строя дорогущее оборудование? Чтоб мы опять не отгрузили продукцию в срок ни одному из заказчиков?!

От гнева Золотов-старший побагровел. Максим снова покачал головой.

– Папа, мы ходим по кругу…

– Не начинай! – оборвал Семён Петрович, рубанув по воздуху рукой.

– Нет, послушай меня, пожалуйста! – Максим даже встал. – Мы не справляемся, ситуация всё хуже и хуже, и пожар с поломкой Лазаря – это следствие, понимаешь??? Это логический итог нашей неверной политики, пойми же! Дальше будет только хуже! Надо приглашать специалиста…

– Ага, сейчас, держи карман шире! – перебил его Золотов-старший, вскочив. – Тебе двух «гастролёров» мало было, да? Головин твой внедрял бережливое производство? Скажи мне, внедрял??? И что из этого вышло?

– Папа, подожди – запротестовал Максим, – быть может, мы и ошиблись с бережливым производством, но…

– И с бережливым производством, и с Головиным, и с самой идеей, Макс, – снова перебил Золотов, словно подытоживая разговор.

За последние полгода Головин был вторым по счёту исполнительным директором, приглашённым со стороны. Может, он был и неплохим исполнительным, но не антикризисным – точно… Его подход не сработал, дела на заводе не только не пошли лучше, а стали ухудшаться день ото дня. Но Максим не собирался сдаваться. Не сегодня. Не в тот день, когда сгорел самый дорогой станок, без которого как без рук.