Социальное предпринимательство в России и в мире - практика и исследования

Во-вторых, если говорить уже не о форме организации АЛО «Пролог», а о его инновационном социальном продукте, т. е. о системе обучения учителей творческому отношению к работе с детьми с использованием театра, то его продвижение могло иметь решение и в рамках государственных процедур и регламентации. Если бы организаторам АЛО удалось добиться утверждения государством новой специализации «театральная педагогика» в системе профессионального педагогического образования, можно было бы считать, что предприятие добилось главного результата. Дальше вопрос стоял бы только о тиражировании и развитии новой дисциплины. Причем, если бы государство не меняло правила игры несколько лет подряд, добиться утверждения новой дисциплины можно было и посредством социального предприятия. Через несколько лет успешной работы АНО «Пролог» могло получить статус вуза и тогда, вероятно, удалось бы запустить механизм утверждения новой специализации в соответствии с официальной процедурой. После того как «правила игры» изменились, энтузиастам театральной педагогики осталось отступить и найти «нишу» в сложившейся системе педагогических курсов, а также заниматься любимым делом на неформальной основе. Но это уже пример «встраивания» с потерями для социального предприятия и его дела — потерей независимости и самоокупаемости (отказ от модели социального предпринимательства), с одной стороны, и отступлением от реализации разработанной методики в полном объеме — с другой.

Фактически эта проблема раскрывалась в процессе обсуждения вопросов взаимодействия социального предприятия с государством и государственными учреждениями, а также на примерах описанных кейсов. Здесь можно было бы сделать некоторые выводы и предложить новые гипотезы.

Повышенное стремление к однородности и соответствию заданным государством правилам в бюджетных организациях либо у их постоянных партнеров считается характерной чертой не только российских, но также западных организаций и обозначается как институциональный изоморфизм [Ди Маджио, Пауэлл, 2010]. В России это явление наблюдается в бюджетных организациях в полной мере, здесь оно вытекает из субординации и тесного взаимодействия бюджетных организаций с государством в определении профессиональных стандартов, но мы практически не увидели его признаков у обследованных социальных предприятий. Последнее может объясняться их молодостью и непродолжительностью общения с бюджетной сферой, диверсификацией клиентов, среди которых наряду с организациями бюджетного сектора встречаются партнеры из частного сектора и НКО, а также, возможно, специфическими особенностями социальных предприятий, нами не до конца изученные.

В то же время встраивание в систему институтов и отношений, формируемых государством, начинается уже с выбора организационной формы предприятия, которая должна облегчать социальному предприятию взаимодействие с партнерскими, клиентскими и регулирующими организациями и обеспечивать наилучшее выполнение своей социальной задачи. Однако мало кто из создателей социальных предприятий заранее представляет все перипетии будущего взаимодействия с партнерами и контролирующими ведомствами. Следующим после регистрации этапом «подстройки» становится взаимодействие с партнерами и поиск поддержки — государственной, финансовой, социальной, профессиональной. Разумеется, объектом нашего исследования являются самоокупаемые предприятия, поэтому речь прежде всего идет о взаимовыгодных условиях партнерства и возвратных условиях финансирования. В то же время следует иметь в виду, что предприятия не сразу становятся самоокупаемыми и устойчивыми. Выбор оптимальной формы работы нередко идет методом проб и ошибок, кроме того, на первом этапе любое из них нуждается в стартовом капитале и дополнительных ресурсах, поэтому различные формы поддержки имеют чрезвычайную значимость, что было видно, в частности, при обсуждении роли социального и культурного капитала в работе обследованных социальных предприятий.

На этапе поиска партнерства и поддержки предприятия сталкиваются с первыми серьезными барьерами, многие из которых связаны с деятельностью государства, поэтому модели встраивания социальных предприятий в сложившуюся вокруг них систему институтов и коммуникаций выстраиваются в пространстве от тесного взаимодействия с государством до максимально возможного дистанцирования. На примере описанных кейсов мы наблюдаем четыре модели встраивания социальных предприятий в наличную институциональную среду: 1) «своя игра» на поле государства — активное взаимодействие и кооперация с государственными службами и бюджетными организациями, убеждение их принять новаторские решения и предложенные новые формы работы («Школа фермеров»); 2) «рыночный изоляционизм» — дистанцирование от государственных ведомств и устойчивых партнерских отношений с бюджетными организациями за счет реализации преимущественно рыночных механизмов поддержания партнерской и клиентской сети, рыночного самообеспечения («Музей игрушки»); 3) «нерыночный изоляционизм» — отказ от активного поиска поддержки государственных структур, поддержание партнерской и клиентской сетей преимущественно через неформальные отношения, обмен дарами и деятельность волонтеров при минимальном использовании рыночных сделок (Конный центр); 4) отказ от социального предпринимательства — реализация проекта в усеченном виде посредством встраивания исходной идеи в формат бюджетной организации с надстройкой в виде волонтерской деятельности и выполнения социальных проектов с партнерскими НКО (АНО «Пролог»).