Владимир Тарасов - Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим

Я отправил его туда, откуда он пришел, и он с недружественными междометиями навсегда исчез с моего горизонта.

Зная отрицательное отношение городских властей – и далеко не только их, для меня не составляло большого труда адекватно реагировать на подобные ходы.

Но ситуация все усложнялась.

Однажды вечером меня навестили два слушателя, которые сообщили, что слышали, что у меня неприятности, и из уважения ко мне они готовы мне помочь и тайком вывезти на своем автомобиле и меня, и Хелле из бизнес-лагеря.

Я поблагодарил своих доброжелателей за готовность нам помочь и сказал, что мне ни о каких неприятностях неизвестно, и заверил, что если они со мной произойдут, то я эти неприятности непременно замечу.

Особых неприятностей я не замечал, разве что нас с Хелле раздражало, что как только мы с ней начинали прогуливаться по территории, чтобы обсудить что-то вдвоем, нас издали снимал на видеокамеру высокий слушатель, ранее ни в какой активной деятельности нами не замеченный.

Откуда-то появилась масса различных анкет, которые раздавали слушателям для заполнения отзывов о бизнес-лагере. Они запускались от имени различных органов игровых государств, но явно предполагались к использованию за рамками бизнес-лагеря. Как могли, мы пресекли эту деятельность, но благодаря этому анкетированию я принял важное решение: потратить последние три дня на то, чтобы поговорить отдельно с каждым из участников бизнес-лагеря о том, насколько ему понравился бизнес-лагерь, в присутствии наших сотрудников.

Я несколько переутомился, и Хелле, как только появлялась возможность, настаивала, чтобы я никого не принимал и находился в постели.

И тут, на этом невнятном фоне ко мне, лежачему, пробился слушатель, да не какой-то безвестный, а с тремя коричневыми полосками, заслуживающий присвоения категории «С» (у нас было три категории для менеджеров: «С», «Д» и «Е», где «С» – высшая. Мы предполагали позже ввести «А» и «Б», как еще более высокие, да Советский Союз развалился).

И вот этот слушатель из Западной Украины принес официальное заявление на мое имя, где он признавался, что еще до бизнес-лагеря, будучи директором и работая с предприятиями легкой промышленности Узбекистана, регулярно получал от их представителей взятки. И что усовестившись в результате искреннего принятия ценностей Таллиннской школы менеджеров, он решил покончить с прежней нечестной жизнью, о чем готов сделать публичное заявление.

Мне трудно было оценить ситуацию. Поэтому я посоветовал ему ни с кем больше не делиться своей исповедью, а просто в дальнейшем взяток не брать.

– А как же я не возьму? Когда я к себе вернусь после бизнес-лагеря, приедут, зайдут ко мне в кабинет и поставят портфель с деньгами на стол?!

– Если вы действительно приняли решение не брать, то вы и не возьмете. Главное то, что внутри вас. Это «внутри вас», если оно есть, подскажет конкретный выход в конкретной ситуации, как если бы вам за взятку предложили выпить расплавленный свинец. Разве Вы бы ее тогда взяли?!

Он ушел, и как будто все было хорошо. Однако на следующий день мне позвонили из райотдела милиции:

– Тут ваш слушатель пришел сдаваться. Написал странное заявление, не знаем, что и делать, и как это все понимать!

– У нас тут в бизнес-лагере сложные социальные технологии, он немного перезанимался и спутал игру с реальностью. Мы сейчас приедем и заберем его обратно!

– Громадное спасибо! – обрадовались они: Приезжайте и забирайте!

Он вернулся притихший, но с чувством выполненного долга.

Мне повстречался один из районных руководителей и неожиданно спросил:

– Вы отсюда к себе в Таллинн самолетом?

– Да.

– Вместе с женой?

– Да. А в связи с чем вы спросили?

– Ну, если с вами что-нибудь случится, ваши дочки могут сюда приезжать отдыхать – мы их всегда примем!

Он повернулся и пошел прочь.

Стало ясно, что происходит нечто очень серьезное, требующее понимания прежде, чем действия. Если бы просто потребовали деньги, все было бы понятно. А пока все было совсем непонятно. Тучи сгущались, но едва ли сами по себе. Помимо всего прочего, эта ситуация сильно мешала вести занятия и игры, а интуиция подсказывала, что нельзя делать свои тревоги заметными для слушателей.

Мы решили, что будет разумно нам с Хелле разлучиться и улететь порознь, что мы впоследствии и сделали на всякий случай. Передо мной во весь рост встала задача разглядеть стратагему невидимого и неизвестного мне противника. Я решил, что если все странные события последних дней – элементы одной и той же стратагемы, то разгадку надо искать в тех из них, которые недвусмысленно пытались подтолкнуть меня к конкретным действиям.