Владимир Тарасов - Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим

Следует отметить, что ни руководитель, никто другой из участников не может получить отрицательные баллы – наименьшее число баллов равно нулю.

Стюардессы собирают протоколы столов, бегло удостоверившись в правильности и полноте заполнения их реквизитов.

Ведущий объявляет пересадку по второму этапу.

Начинается второй этап.

Теперь уже протоколы столов знакомы участникам, поэтому их незаметно разносят во время обсуждения. По истечении 5 мин, отведенных на дискуссию, ведущий дает 2 мин на заполнение протоколов.

Затем следуют третий и четвертый этапы.

За некоторыми столами попадаются игроки, считающие себя заведомо сообразительнее авторов Игры и предлагающие «всем лечь на стол» (на жаргоне игроков в карты это значит всем показать карты друг другу). Если это происходит, игроки видят, что компромисс, ради которого все это затевалось, вообще невозможен (ведь кто-то все равно получит 4 балла, кто-то 3, 2 и 1 балл).

Теперь положение становится еще более затруднительным. Остается или обещать наиболее пострадавшему, что ему уступят в некий «следующий раз» (?), или бросить жребий (и тогда сильный игрок, имевший верный шанс выиграть, вынужден довериться слепому случаю), или вступить в конфликт, что снизит для многих или для всех результаты этапа:

не надо чинить то, что хорошо работает.

Для обработки результатов Игры используется специальный ключ – матрица из 16 строк (16 номеров игроков) и 4 столбцов (4 интервала времени, которым соответствуют баллы, отличные от нуля). В каждой клетке матрицы стоит оценка в баллах, которую получает при этом интервале участник с данным номером.

Тот, кто ведет подсчет, берет протокол этапа и ставит в рабочую таблицу результатов те баллы, которые находит в соответствующем месте ключа.

Затем, если были отказы от подписи в графе, выбранной первым руководителем, он снимает все баллы за данный этап с того, кто отказался, и соответствующую часть баллов – с руководителя.

После первого таллиннского конкурса мы провели небольшой анализ, пытаясь понять, кто, собственно, выигрывает в «ВЕРТУШКЕ ОБЩЕНИЯ».

На конкурсе была более или менее однородная аудитория, и мы получили такие результаты:

• средний заработок (в реальной жизни) участников, показавших лучшие результаты, заметно выше, чем у показавших худшие результаты;

• если за столом оказываются одна женщина и трое мужчин, то результат женщины на данном этапе в среднем на балл выше среднего балла по конкурсу;

• если за столом встречаются две или более женщины, то их результат на этом этапе в среднем на балл ниже среднего балла по конкурсу.

(Маленький практический вывод: идя на переговоры, где вы точно настроены на положительный результат, но где возможна определенная конфронтация, включите в состав своей делегации женщину, если в рядах оппонентов ее нет, но воздержитесь, если у них «слабый пол» уже представлен.)

Как уже говорилось, эта Игра часто оставляет неприятный эмоциональный осадок, из-за чего проигравшие нередко ищут объяснения вроде таких:

• «Здесь побеждают наглые!»;

• «Они не воспринимают логику»;

• «Они совсем не умеют слушать»;

• «Говорят и говорят, не дают рта раскрыть».

Словом, после того как снялись претензии по поводу вмененных причин занятости, возникают претензии по качеству общения соседей по столу.

Мы обращаем внимание на претензии игроков не потому, что их никогда не должно быть, а потому, что они подчас подсказывают интересные направления развития деловых игр.

Один из наших коллег в ответ на высказываемые претензии провел «Молчаливую ВЕРТУШКУ», т. е. освободил участников от необходимости вообще как-то аргументировать свой выбор интервала времени проведения совещания, и вообще запретил произносить какие-либо слова. Это несколько развеселило участников, конечно, они быстро перешли на язык глухонемых.

Человек нашей культуры не может соблюдать какие-либо запреты без постоянных попыток поиска способов их как-нибудь обойти.

Результаты оказались теми же: сильные продолжали выигрывать, слабые – проигрывать, конфликтные – конфликтовать и проигрывать. Претензии же снялись вовсе. Однако этот вариант получился еще более жестким: проигравший терял последнюю возможность «не потерять лицо» в собственных глазах, поскольку полностью лишался возможности каких-либо самооправданий. Кроме того, его более успешным оппонентам по столу теперь тоже становилось ясно, что он проиграл потому, что «слаб», и ему понятно, что им это понятно: