К. Андреев - Религиозная тайна

Обработка персональных данных о судимости может осуществляться государственными органами или муниципальными органами в пределах полномочий, предоставленных им в соответствии с законодательством Российской Федерации, а также иными лицами в случаях и в порядке, которые определяются в соответствии с федеральными законами.

Гарантии прав личности на личную религиозную тайну содержатся и в других законах. Так, п. 5 ст. 41.2 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» [40]запрещается обработка, в том числе включение в состав личного дела прокурорского работника, персональных данных прокурорского работника, отнесенных в соответствии с законодательством Российской Федерации в области персональных данных к специальным категориям персональных данных. Таким образом, запрещается сбор и внесение в личное дело сведений о религиозной принадлежности прокурорского работника, что прямо запрещено Федеральным законом о персональных данных.

Аналогичные запреты содержатся в п. 2 ст. 24 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 114-ФЗ «О службе в таможенных органах Российской Федерации» по отношению к сотрудникам таможенных органов [41]и ст. 83 Указа Президента РФ от 5 июня 2003 г. № 613 «О правоохранительной службе в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ» [42].

В силу п. 3 ст. 42 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» запрещается обрабатывать и приобщать к личному делу гражданского служащего в том числе и его персональные данные о религиозных и иных убеждениях [43].

Федеральный закон от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» обязывает журналиста получать согласие на распространение сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его законных представителей.

При этом следует отметить, что согласие как понятие, охватывает широкий диапазон отношений: от пассивного непротивления до восторженного согласия. Когда согласие выражено явно и в словесной форме, оно по меньшей мере может иметь легитимирующую силу. Трудности возникают тогда, когда отношение не выражено явно и надо определить его наличие или отсутствие, исходя из действий (или бездействия) человека.

Поскольку считается, что согласие влечет за собой важные последствия с точки зрения ответственности и законности, совершенно естественно, что особое внимание уделяется обстоятельствам, в которых это согласие давалось: например, не было ли принуждения или злоупотребления влиянием? Имел ли человек действительную возможность выбора? Хорошо ли человек, давая согласие, знал, что это повлечет за собой?

Последний вопрос привел к появлению понятия согласия, основанного на имеющейся информации, т. е. согласия, даваемого человеком, располагающим информацией, необходимой для сознательного приложения его воли к данному предложению, действию или результату.

Ясно, что человек, недостаточно хорошо знающий суть дела, может с готовностью согласиться на предложение, от которого он отказался бы, если бы лучше представлял последствия. Поскольку согласие связано с признанием законности, следует учитывать как психическое состояние, так и возраст (совершеннолетие) действующего лица [44].

Европейский суд по правам человека неоднократно указывал, что независимость верующих и религиозных общин от вмешательства государства является необходимым критерием плюрализма в демократическом обществе и находится в центре защиты свободы вероисповедания.

Так, в деле «Александридис против Греции», где заявитель, допущенный к адвокатской практике и обязанный принести присягу, что предусматривало религиозную церемонию, был вынужден признаться, что его религия не допускает присяги, ЕСПЧ указал: «Свобода исповедовать свою религию содержит также негативный аспект, а именно право не исповедовать свою религию или религиозные убеждения и не принуждаться к действиям, которые позволяли бы сделать вывод о том, имеет ли лицо такие убеждения или нет.

Государственные органы не имеют права вмешиваться в эту сферу индивидуального сознания и удостоверять религиозные убеждения или вынуждать раскрывать свои убеждения по духовным вопросам. Это тем более верно в делах, где лицо обязано совершить действия для исполнения определенных обязанностей, в частности для того, чтобы принести присягу для допуска к должности» [45].