Николай Придворов - Институт свободы совести и свободы вероисповедания в праве современной России

Кафедра религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте РФ осенью 2003 г. написала по заказу Администрации Президента РФ очередной антиконституционный проект «Концепции религиозной политики». Предыдущие проекты были написаны еще в 2001 г. Институт свободы совести подверг их критике на страницах «Независимой газеты» и в научной печати.

Новый проект содержит обоснование идей привилегий для «традиционных» религий и борьбы с «религиозным экстремизмом».

Кроме кафедры РАГС научным обоснованием антиконституционных инициатив занимаются ряд конфессиональных и конфессионально ориентированных структур. Преобладающая над правами человека религиозная политика и государственно-конфессиональные отношения поддерживаются в подконтрольных СМИ. В центральных газетах и, особенно на телевидении, крайне редки или отсутствуют вообще корректные материалы о свободе совести и свободе вероисповедания.

Не случайно антиконституционные тенденции в области отношений государства с религиозными объединениями усилились в преддверии и накануне выборов. Об этом говорилось на пресс-конференции Института свободы совести 16 января 2003 г. «Свобода совести и государственно-конфессиональные отношения в преддверии выборов». 21 января 2003 г. Институт свободы совести обнародовал Заявление «Антиконституционные тенденции в отношениях государства с религиозными организациями вступили в циничную фазу», в котором говорится о всплеске антиконституционной активности, характеризуемой небывалым цинизмом, с которым попираются базовые принципы конституционного строя.

Вышеупомянутые тенденции в области отношений государства с религиозными объединениями следует квалифицировать как системную коррупцию – злоупотребление властью (действие или бездействие) в своих корыстных интересах или в корыстных интересах других лиц и групп, связанное с использованием публичных ресурсов, в рамках «специальных» отношений государства с религиозными объединениями. Так как системообразующим фактором является коррупция верхушечная (государственная политическая), то главной стороной становится «должностное лицо», «государственный служащий» [135].

В связи с вышеизложенным, представляется актуальным междисциплинарное исследование направлений совершенствования правового механизма реализации права на свободу совести и свободу вероисповедания и определение его значения в контексте глобализации.

Отметим, что термин «глобалистика», по словам М. А. Чешкова, «играет в современном общественно-научном словаре роль ключевого, кодового понятия. Оно означает широкую совокупность процессов и сруктур, соотносимых с явлениями взаимозависимости, взаимопроникновения и взаимообусловленности в планетарных рамках, результат которых – возникающая целостность бытия человечества» [136]. Мы считаем, что особую роль в процессе глобализации играет формирование эффективного правового механизма для реализации права каждого индивида на свободу совести и свободу вероисповедания.

В этой связи представляется необходимым устранение правовых коллизий и совершенствование законодательной базы, регулирующей сферу свободы совести и свободы вероисповедания.

Мы выявили коллизию между Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Так, часть 3 статьи 55 Конституции России определяет: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в которой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Часть 2 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» дословно дублирует приведенное положение Конституции, соотнося его с «правом человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания». Согласно указанным целям ряд положений федеральных законов (в частности, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Уголовный кодекс Российской Федерации), предусматривают некоторые ограничения свободы совести постоянного характера в отношении отдельно взятой личности, которой законодательно запрещается совершать некоторые деяния под угрозой наступления для нее неблагоприятных последствий.

Что же касается временных ограничений свободы совести в условиях чрезвычайного положения, то в связи с принятием Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении» от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ между ним и Конституцией России возникла правовая коллизия. Часть 3 статьи 56 Конституции указывает, что среди прав и свобод, не подлежащих ограничению в условиях чрезвычайного положения, находится статья 28 Конституции Российской Федерации, закрепляющая свободу совести, включая право свободно распространять убеждения и действовать в соответствии с ними, в то время как Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении» в ряде своих норм это право однозначно ограничивает. Так, например, пункт а статьи 12 предусматривает «введение комендантского часа, то есть запрета в установленное время находиться на улицах и в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих личность граждан», а пункт «г» – личный досмотр граждан, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств против их воли.