Николай Придворов - Институт свободы совести и свободы вероисповедания в праве современной России

В данном случае, учитывая специфический характер военной службы, – Европейский Суд счел заслуживающим внимания утверждение государства о возможности злоупотребления служебным положением для приобщения подчиненных к другой вере, так как последние жаловались на то, что испытывали давление из-за своего зависимого положения. Суд постановил, что осуждение за прозелитизм в отношении военных не составило нарушения ст.9, считая, однако, приговор в части осуждения за проповедь гражданским лицам неоправданным ограничением прав заявителей.

В деле «Мануссакис и другие против Греции» заявители – последователи религии Свидетелей Иеговы – проводили богослужения в частном арендованном помещении без требуемого по закону разрешения Министерства по образованию и делам религий Эллинской Республики и православных церковных властей. В течение года заявители пять раз обращались за разрешением в соответствующие органы, которые неоднократно ссылались на необходимость дополнительного изучения вопроса. Не получив ответа по существу, верующие начали проводить богослужения в своем месте поклонения. За что и были привлечены к уголовной ответственности.

Государство-ответчик в своем отзыве указало на то, что судебный прецедент в Греции ограничивал роль церковных властей в процедуре выдачи разрешений, отводя им чисто консультативную роль. Кроме того, заявители не обжаловали медлительность министра в представлении ответа. Суд, установив нарушение ст. 9, мотивировал свое решение тем, что имевшая место административная практика являлась злоупотреблением властями процедурой выдачи разрешений в целях ограничения религиозной деятельности неправославных вероисповеданий [122].

Так же в качестве примера, рассмотрим следующую судебную практику по вопросу реализации права на свободу совести и вероисповедания.

Изъятие волос для экспертизы Федеральный Суд Швейцарии расценил как допустимое ограничение права. Суть дела заключалась в следующем «Решение Федерального Суда Швейцарии от 19.12.1995 г.: Окружная прокуратура Цюриха вела следствие в отношении заявителя за совершение нескольких тяжких преступлений сексуального характера. По распоряжению прокуратуры у него должны были изъять несколько волос для проведения экспертизы в Институте судебной медицины. Требовалось установить, потреблял ли заявитель наркотики. Он же объявил, что является сикхом и должен носить волосы нестриженными, то есть решение прокуратуры представляло собой нарушение его свободы веры и совести. Рассмотрев обстоятельства дела, суд установил, что изъятие нескольких волос для проведения экспертизы не является нарушением прав человека».

В отношении Российской Федерации, ратифицировавшей Конвенцию в 1998 г., уже подано несколько жалоб на предполагаемые нарушения ст. 9. В первом деле, «Никишина против России», суд передал ребенка от матери к отцу на воспитание, мотивируя решение вероисповеданием матери. После подачи заявительницей жалобы в Европейский Суд заместитель председателя Верховного Суда РФ принесла протест на все судебные решения по делу. При удовлетворении протеста Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ прямо сослалась на нарушение ст.9 Конвенции. Европейский Суд затем объявил жалобу неприемлемой, мотивируя свое решение восстановлением прав матери. Другие жалобы, поданные в Европейский Суд российскими гражданами, пока еще находятся на стадии рассмотрения их приемлемости. Поэтому в ближайшие годы можно ожидать существенного увеличения дел по данной категории в Европейском Суде [123].

Однако право на свободу совести и религии в отличие от многих других основных прав человека, таких, как, например, права на жизнь или личную неприкосновенность, не всегда поддается четкому определению, установление его границ весьма непросто. Пожалуй поэтому, мы полагаем, что практика Суда по защите этого основополагающего права порой может казаться непоследовательной или даже противоречивой.

В Конституционном Суде Российской Федерации вопросы реализации гаражданами права на свободу совести и вероисповедания неоднократно были предметом рассмотрения. По мнению А. В. Пчелинцева, «Конституционный Суд, пусть с некоторой излишней осторожностью и дипломатичностью, уделил достаточно серьезное внимание вопросам реализации гражданами права на свободу совести и веросиповедания» [124]. Однако Институт свободы совести не согласен с данным мнением и полагает, что «своими решениями КС РФ фактически подтвердил принципы, лежащие в основе ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» и позволяющие властным группам контролировать религиозную сферу на предмет соответствия собственным о ней представлениям. Совершенно очевидно, что реальный механизм кардинального улучшения ситуации в области свободы совести путем обжалования и отмены отдельных положений ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» Конституционным Судом РФ или в результате иных юридических процедур отсутствует» [125].