Владимир Кашепов - Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации

Комментируя постановление от 5 февраля 2007 г., Председатель Конституционного Суда В.Д. Зорькин обратил внимание на то, что в нем указано в программном виде на необходимость реформирования гражданского судопроизводства в судах общей юрисдикции с целью его приведения в соответствие с конституционными принципами равенства и признанными нашим государством международно-правовыми стандартами [144].

В постановлении от 28 февраля 2008 г. 3-П Конституционный Суд, не ставя под сомнение право квалификационных коллегий применять к судьям меры дисциплинарного взыскания вплоть до отстранения от должности, постановил внести изменения в Федеральный закон «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации», предусмотрев тайное голосование членов квалификационных коллегий судей при решении вопроса о применении к судье дисциплинарного взыскания в виде досрочного прекращения полномочий судьи. Конституционный Суд установил для этого шестимесячный срок.

Можно привести немало примеров, когда правовая позиция Конституционного Суда трансформируется в правовую норму и включается в закон. Правовые позиции Конституционного Суда учитывались при реформировании законодательства, разработке и принятии новых кодексов.

Статья 220-1 УПК РСФСР, например, определяя порядок обжалования в суд ареста или продления срока содержания под стражей, устанавливала ограниченный круг лиц, которые были наделены правом принесения таких жалоб. К ним относились лица, содержащиеся под стражей, их защитники и законные представители. Такие жалобы рассматривались судом по месту содержания под стражей (ст. 220-2 УПК РСФСР). Указанные нормы ограничивали права граждан на свободу и личную неприкосновенность, на судебную защиту, что служило основанием для обращения в Конституционный Суд.

В отношении В.А. Аветяна было возбуждено уголовное дело по обвинению в злостном уклонении от уплаты алиментов и клевете и вынесено постановление о заключении его под стражу в качестве меры пресечения. Постановление о заключении под стражу исполнено не было, и решение суда действовало в течение почти четырех лет, в связи с чем был объявлен его розыск. В.А. Аветян обращался в суды общей юрисдикции с жалобами на незаконность постановления о применении в отношении него в качестве меры пресечения заключения под стражу и просил об отмене этого постановления. Но дважды ему было отказано на том основании, что в соответствии со ст. 220-1 и 220-2 УПК РСФСР такие жалобы могут быть принесены только лицами, реально содержащимися под стражей, и рассматриваются судом по месту такого содержания. После чего он обратился в Конституционный Суд РФ, поставив под сомнение конституционность указанных норм УПК РСФСР. Конституционный Суд признал их не соответствующими Конституции. Статья 220-1 УПК РСФСР ограничивала круг лиц, имеющих право на обжалование в суд постановления о заключении под стражу в качестве меры пресечения только лицами, содержащимися под стражей. Не соответствующим Конституции было признано и положение ст. 220-2 УПК о проверке законности и обоснованности применения данной меры пресечения судом только по месту содержания лица под стражей [145].

Правовая позиция Конституционного Суда была учтена при разработке Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Регулируя вышеуказанные правоотношения, Кодекс установил, что действия и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы (ст. 123).

Другими словами, отмечают Н.А. Власенко и А.В. Гринева, решения высших судебных инстанций «подталкивают» законодателя к принятию таких норм, которые моделирует в своей правовой позиции суд [146].

Конституционный Суд РФ имеет двойственную правовую природу, и эта его особенность неоднократно подчеркивалась. Он является не только судебным органом, но и приравнивается по значимости к высшим органам двух других ветвей власти. Распространенной является точка зрения, обоснованная Б.С. Эбзеевым, согласно которой Конституционный Суд РФ является, с одной стороны, органом правосудия, с другой – конституционным органом государственной власти и в данном качестве стоит в одном ряду с Президентом, Федеральным Собранием, Правительством [147].

Существенное влияние, оказываемое правовыми позициями Конституционного Суда на правотворчество, дало основание утверждать, что его решения заключают в себе нормы права. Актуальной и ныне остается дискуссия о том, являются ли решения Конституционного Суда источником права, заключающим в себе нормы. Мнения высказываются самые различные. Л.В. Лазарев, например, признает решения Конституционного Суда, содержащие правоположения, имеющие нормативное значение [148]. Такой же позиции придерживается Н.В. Витрук [149]. По мнению Т.Я. Хабриевой, конституционное толкование, в отличие от других видов толкования, особенно близко к правотворчеству [150]. Иная позиция содержится в работах Н.А. Богдановой и В.С. Нерсесянца [151]. «В решениях Конституционного Суда, – пишут Н.А. Власенко и А.В. Гринева, – правовых норм нет и быть не может – это индивидуальные правовые предписания, выполняющие совершенно самостоятельные функции в правовом регулировании» [152].