Герман Де Бетс - Искусство говорить на суде

Антонин Ронделе в замечательном сочинении «Искусство произносить судебные речи» ясно показал всю поразительность природного, естественного красноречия. В самом деле, каждый день вы произносите речи без приготовления, и они выходят прекрасными. Вы были свидетелем какого-нибудь случая. Вы видели, как пьяный кучер грубо повернул лошадь, опрокинул женщину, убил ее. Вы встречаете хозяина кучера, вашего соседа. Вы рассказываете ему с полнейшей обстоятельностью, с величайшей ясностью, с трогательным красноречием сцену, очевидцем которой вы были. Вы выясняете ему вину его кучера с захватывающей силой. Вы не будете иметь надобности ни предварительно писать ваш рассказ, ни составлять его план; рассказ ваш будет импровизирован. Но вот вместо того чтобы рассказывать о событии вашему соседу и делать с ним соответствующие выводы, вам предстоит рассказать это дело и сделать выводы в пользу его пред судом. Трогательная речь, требование вознаграждения за убытки, основанное на такой-то статье кодекса, есть, ведь, не что иное, как именно изложение подобного дела.

Будьте в состоянии говорить в этом воображаемом процессе с такою же импровизацией, с какой вы говорите о том воображаемом случае, очевидцем которого вы были, и вы скажете речь стройную, обстоятельную, вытекающую прямо из дела. Мы ежедневно наблюдаем чудо естественного красноречия у людей, которые не обладают никакой интеллектуальной культурностью и наблюдение над этим чудом заставляет подумать об его психических основаниях. Вот перед вами человек, бывший участником известного дела. Расспросите его – он расскажет вам дело со всеми деталями. Пройдет известное время, впечатление улеглось, он успокоился. Теперь спросите его – вам будет стоить громадного труда заставить его рассказать то же дело. Но вот он очутился на суде. Мгновенно это инертное существо воодушевляется и произносит речь, возбуждающую ваше удивление. Почему этот безграмотный, грубый, необразованный рабочий перед несправедливым запирательством, перед позорным обвинением становится вдруг красноречивым? Откуда появляется в нем это естественное красноречие, которое возбуждает удивление слушателей? Почему его речь течет быстро, ясно, трогательно?

То, очевидцем чего он был, вдруг живо встает пред ним; ассоциация идей создает захватывающую картину; он видит пред собой факты как в зеркале. Наблюдайте за ним хорошенько, следите за его взором. Вы присутствуете не перед рассуждением, трудолюбиво скомбинированным, благодаря предварительному обдумыванию, а перед видением: говорящий воспроизводит образы, которые он видит где-то там, перед собой, в их объективной связи. Он не думает об аудитории, он не рассуждает, он не спорит, он рассказывает, описывает; перерывы не сбивают его с пути, он на них не отвечает. Как только невольная задержка прекратится, он продолжает на том же слове, на котором кончил, и председатель суда изнемогает в тяжелых усилиях заставить его замолчать или вернут его к тому порядку идей, которым интересуется суд. Изучайте старательно это явление. Этот человек, без всякого сомнения, красноречив, и мы никогда не достигнем его ораторской силы. Это – сила, правда, не дисциплинированная, но все же сила. Она всецело исходит из его видения, из его активного, живого представления, из фактов, которые когда-то произвели на него впечатление, и живое представление которых заставляет вновь рождаться в его душе всю первоначальную силу впечатления. Но этот человек говорит без конца, слишком страстно, стремительно, притом смешивает самые ничтожные детали с существенными данными дела, и потому именно он не владеет собой, что его речь есть явление, не зависящее от его воли. Он неудержимо подпадает влиянию той картины, которую он видит пред собой. Вообразите, что вы можете создать для себя в момент речи то умственное состояние, в котором находится этот оратор-импровизатор, что вы в состоянии видеть все ваше дело с такой же силой интуиции, как он, и вы, подобно ему, очутитесь во власти предмета вашей речи. Вы получите ту же силу, но и у вас, как и у него, стремительный поток польется через все преграды. Не ясно ли вытекает отсюда основное правило? Нужно подходить к судейскому столу в таком состоянии, чтобы обладать способностью импровизации, которою обладает естественное красноречие, и в то же время оставаться господином своей речи; нужно иметь в своем распоряжении всю силу невольного оратора, и вместе с тем обладать еще большей силой – уменьем сдерживать свою силу.