Юрий Зудов - Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий

Постепенно в католической этике средневековой Европы сформировалась концепция «дозволенной наживы»: наряду с осуждением скупости, бездеятельности, вялости, праздности, не оправданного вложенным трудом обогащения (к таковому причислялось и ростовщичество) Католическая Церковь приветствовала и благословляла как угодное Богу энергичное предпринимательство или, как минимум, «не осуждала расчетливое хозяйствование и даже стремление к прибыли, коль скоро последняя не была самоцелью». 58

Следует признать, что все большим становилось и давление на позицию Западной Церкви со стороны общественной мысли, основные тенденции которой выражены во взглядах наиболее известных философов Нового времени. Общими для этих взглядов являлись отрицание социального учения Церкви, индивидуализм и либерализм (в религиозной сфере проявившиеся в Реформации), признание земных успехов критерием избранности индивида и его предопределенностью ко спасению, приоритет индивидуальных эгоистических целей и в целом – углубленный и осмысленный разлад с христианским учением.

В философии Гоббса, например, стремление человека исключительно к собственной выгоде, к власти над окружающими признается его естественным состоянием, а Локк переходит от констатации этого факта к его полной реабилитации: каждый, кто разумно добивается своей выгоды, поступает хорошо. Позиция католического консерватизма (Шатобриан, Фодере, де Местр, де Бональд, Берк, Мюллер и др.), содержавшая протест против революционных тенденций и надежду на проявление Церковью роли конструктивного стабилизирующего фактора, и собственно официальная точка зрения Западной Церкви все более приобретали характер осажденной крепости.

Переход к капитализму на Западе был достаточно болезненным процессом. Его характерными приметами стали утрата трудом творческого характера, превращение его в обездушенную деятельность, оторванную от конечного результата; отрыв значительного количества людей, вовлекаемых в промышленное производство, от традиции и мест проживания, их концентрация на относительно небольших пространствах без связи с религией, с моральными авторитетами, с природой и с привычным укладом жизни; широкомасштабный отказ от христианского элемента в сознании собственников и предпринимателей, выражавшийся в утрате представлений не только о любви и сострадания к ближнему, но и об элементарной социальной справедливости. К середине XIX в. экономическое развитие и постоянный промышленный рост инициировали парадоксальную череду последствий: произошедшее в результате промышленного переворота уникальное умножение благосостояния сопровождалось дегуманизацией общества и в связи с этим вместо ожидаемого умиротворения вызвало разгул ненависти и насилия и затем утрату приобретенных за счет прогресса или потенциально ожидавшихся выгод.

Сегодня можно уверенно сказать, что Католическая Церковь подняла социальный вопрос с запозданием, да и после этого длительное время с недостаточной активностью пыталось претворять в жизнь достойные инициативы, в результате чего «христианство XIX в. практически отказалось решать социальные проблемы… и на него падает доля вины за уход рабочего класса из Церкви». 59Тем не менее адаптация католического традиционализма к новой общественно-политической и экономической ситуации нашла себя в деятельности научных школ: Ле Пле, де Турвиля, в XIX в. – Кеттелера, Кольпинга и Фогельзанга, заложивших основы так называемого «социального католичества».

Социальное учение католиков, формировавшееся на этом этапе на протяжении нескольких десятилетий, реализовалось в положениях «Фрибурской унии» – длившегося с 1884 г. заседания специального комитета по социально-христианской проблематике, – многие из которых оказались востребованными в уже упоминавшейся знаменитой энциклике “Rerum novarum ”. Основными ценностями признаются необходимость балансирования интересов индивида, общества и крупного частного капитала; защита частной сферы, право на труд как неотъемлемое и уважаемое право личности; справедливость в системе распределения материальных благ и защите слабейших членов общества.

Последующие официальные тексты и доктринальные суждения Рима в основном находились в контексте провозглашенных приоритетов. Как и прежде, но с вынужденно большей интенсивностью, должна была меняться «особенная часть» экономического учения, ориентированная на конкретные институты и инструменты современной экономики. Так, энциклика Второго Ватиканского собора “Gaudem et spes ” подтверждает, что в экономической и общественной жизни следует развивать достоинство человеческой личности, а основной целью производства и технического прогресса является не простое увеличение продукции, не прибыль, не господство, а служение человеку во всей его полноте. 60