Владислав Груздев - Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга 2. Отдельные аспекты защиты

Кроме того, принятие исполнения по недействительной сделке, договорному или иному обязательству, незаконное завладение чужим имуществом, причинение вреда не всегда сопровождаются обогащением одного лица за счет другого. Причем за пределами случаев, перечисленных в ст. 1103 ГК РФ, вопрос о родовом характере кондикционного обязательства вообще не возникает, так как нельзя назвать те правоотношения, которые могли бы рассматриваться в качестве разновидностей соответствующего рода.

Учитывая изложенное и используя метод исключения, следует констатировать: кондикционное обязательство выступает по отношению к названным в ст. 1103 ГК РФ правоотношениям не родовым, а однопорядковым явлением, т. е. существует параллельно с ними в случаях, когда, приняв исполнение по недействительной сделке или в связи с каким-то обязательством (в том числе договорным), незаконно завладев чужим имуществом либо причинив вред, лицо к тому же обогатилось за счет обладателя нарушенного права.

Следовательно, ст. 1103 ГК РФ допускает совместное предъявление кондикционного требования и одного из требований, упомянутых в подп. 1–4 данной статьи. В таких случаях содержание кондикционного обязательства определяется с учетом специальных норм, расположенных в законах или иных правовых актах о сопутствующем правоотношении. В частности, применение норм главы 60 ГК РФ может противоречить существу такого правоотношения.

Например, специальный в сравнении с нормами главы 60 ГК РФ характер имеют содержащиеся в ст. 303 ГК РФ правила о расчетах при возврате имущества из чужого незаконного владения, которые по своей сути являются правилами о неосновательном обогащении. В свою очередь п. 4 ст. 1109 ГК РФ не может быть применен к требованию о возврате исполненного по недействительной сделке (п.11 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении), что обусловлено спецификой реституционного правоотношения. Однако при наличии неосновательного обогащения одной стороны недействительной сделки за счет другой стороны (в том числе когда стоимость полученного одной из сторон явно превышает стоимость переданного другой стороне) сохраняется возможность применения иных норм главы 60 ГК РФ (например, содержащихся в ст. 1105 и 1107 ГК РФ).

Таким образом, значение ст. 1103 ГК РФ состоит в том, что в ней впервые на законодательном уровне провозглашена принципиальная допустимость параллельного существования одного из предусмотренных в ней правоотношений и обязательства из неосновательного обогащения. При этом полная защита нарушенного права связывается с кумулятивным удовлетворением требований. И если даже истец, обращаясь в суд, строго не разграничивает соответствующие требования, речь идет о реализации именно двух самостоятельных притязаний, что должно найти отражение в мотивировочной части судебного решения [26] Как это сделано, например, в случае, приведенном в п.2 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении. .

Итак, достаточных оснований для выводов о том, что действующее гражданское законодательство закрепляет «генеральную» [27] Маковский А.Л. Указ. соч. – С. 592. или «субсидиарную» [28] Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. – С. 849 (автор очерка – Р.С. Бевзенко). кондикцию, не имеется. Применительно к содержанию ст. 1103 ГК РФ скорее следует говорить о кумулятивной кондикции.

Еще одно обстоятельство, которому не уделяется должного внимания в юридической литературе, – это изменение подхода законодателя к определению объема понятия кондикционного обязательства. В частности, ст. 1102 ГК РФ в отличие от ст. 399 ГК РСФСР 1922 года [29] В дореволюционном законодательстве специальных норм о кондикции не имелось. Указание же на отпадение основания приобретения имущества как на порождающий кондикционное обязательство юридический факт для ГК РСФСР 1922 года имело несомненный смысл, так как данному законодательному акту институт реституции не был знаком. , ст. 473 ГК РСФСР 1964 года, ст. 133 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года не содержит указания, что обязанность возвратить имущество возникает, если основание, по которому приобретено имущество, отпало впоследствии. Такая логика законодателя вполне объяснима: неосновательное обогащение реально лишь в момент приобретения (сбережения) имущества, в связи с чем факт приобретения имущества по основанию, хотя бы и отпавшему впоследствии, не способен привести к возникновению кондикционного обязательства. Обязанность же возврата имущества в случае последующего отпадения основания его приобретения обусловлена фактом прекращения определенного правоотношения, цель которого не достигнута, в то время как вследствие исполнения данного правоотношения стороны пришли в неравное имущественное положение. Иными словами, обязанность возвратить имущество здесь – не результат его неосновательного приобретения (сбережения), а специальное последствие прекращения правоотношения. Поэтому данная обязанность должна обсуждаться в свете правил, предусматривающих конструкцию соответствующего правового отношения (например, положений договорного права) [30] Сказанное, однако, не относится к случаям признания судом недействительной исполненной хотя бы частично оспоримой сделки. Как отмечалось, современный законодатель в п. 1 ст. 167 ГК РФ прямо предусмотрел, что оспоримая сделка признается судом недействительной с момента ее совершения, т. е. всегда с обратной силой (хотя при этом ее действие в предусмотренном п. 3 ст. 167 ГК РФ случае и может быть прекращено только на будущее время). То есть здесь, по существу, основание отсутствует изначально, а не отпадает впоследствии. .