Владислав Груздев - Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга 2. Отдельные аспекты защиты

Удивительно, что, рассуждая подобным образом, авторы не обращают никакого внимания на буквальную формулировку п. 1 ст. 461 ГК РФ, трактующую эвикцию как изъятие товара у покупателя третьими лицами по основаниям, возникшим до исполнения договора купли-продажи.

Из указанной формулировки вполне определенно следует недопустимость существования правоотношения по договору купли-продажи чужого товара, которое, действительно, никак не вписывается в рамки российского правопорядка. Иначе разумный законодатель указал бы на возникновение оснований для эвикции до заключения договора. В то же время ответственность за эвикцию не может быть внедоговорной, ибо она наступает у продавца перед покупателем, т. е. исключительно в отношениях между договорными контрагентами.

Отмеченное противоречие легко снимается, если эвикцию понимать как изъятие (отсуждение) товара у покупателя третьим лицом по основаниям, возникшим в период после заключения договора купли-продажи и до его исполнения продавцом. Имеются в виду разнообразные ситуации, когда в указанный период времени право собственности на товар или право производного владения товаром предоставляется продавцом третьему лицу (например, по договору купли-продажи недвижимости, по которому произведена государственная регистрация перехода права собственности за другим покупателем, по договору аренды и т. п.). Именно в подобных ситуациях отчуждения своего, а не чужого имущества продавец нарушает правомерно заключенный ранее договор купли-продажи, причиняя первому покупателю убытки. Возмещение таких убытков и составляет сущность договорной ответственности за эвикцию. Объем понятия эвикции, таким образом, зависит от того, допускается ли правопорядком продажа чужого [19] Так, в римском частном праве, признававшем действительность договора купли-продажи чужой вещи, эвикцией вполне логично обнималось отсуждение имущества у покупателя по любым основаниям, возникшим до передачи вещи, включая и те, что существовали уже к моменту заключения договора (об этом подробнее см.: Римское частное право: учебник / под ред. проф. И.Б. Новицкого. – М., 2005. – С. 345, 349–351). .

Факт совершения недействительной сделки, принятие исполнения по которой приведет к нарушению права или охраняемого законом интереса определенного лица, является оспариванием этих права или охраняемого законом интереса. Поэтому данный факт сам по себе влечет появление у такого лица охранительного правомочия требовать признания сделки недействительной, что соответствует смыслу абз. 3 п. 2 и абз. 2 п. 3 ст. 166 ГК РФ.

А вот исполнение недействительной сделки, как правило, приводит к изменению имущественной сферы исполнившего сделку лица, затрагивая, таким образом, его право на переданную ценность или связанный с сохранением ценности интерес. Следовательно, принимая исполнение, сторона недействительной сделки нарушает обязанность, противостоящую праву (включая право на уважение имущественных интересов) другой стороны.

Кроме того, исполнение ничтожной сделки может привести к нарушению права на переданное по сделке имущество лица, не участвующего в сделке, но связанного с исполнившей стороной каким-либо регулятивным правоотношением по поводу данного имущества. В частности, неправомерное отчуждение производным владельцем имущества третьему лицу обусловливает заинтересованность собственника в признании недействительной сделки об отчуждении и применении последствий ее недействительности, если это одновременно восстанавливает нарушенное право собственности.

Таким образом, приобретатель имущества от неуправомоченного на отчуждение производного владельца обязан возвратить последнему имущество в порядке применения реституции по иску собственника в случаях, предусмотренных законом (ср., напр., абз. 1 п. 3 ст.166 ГК РФ и ч. 3 ст. 20 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»), Соответственно надлежащим способом защиты нарушенного права собственника является здесь применение последствий недействительности сделки.

Вместе с тем указанный способ должен ограничиваться сделкой, совершенной производным владельцем, а поэтому не может распространяться на последующие сделки об отчуждении, на что обращалось внимание учеными-цивилистами [20] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. – М.,2000. – С. 808–809. и Конституционным судом Российской Федерации [21] См.: абз. 8 п. 3.1 постановления Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П, абз. 3 п. 2 определения Конституционного Суда РФ от 25 марта 2004 г. № 98-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Белоусовой Аси Алексеевны на нарушение ее конституционных прав п. 1 и п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС. .