Александр Аверин - Истина и судебная достоверность

Было бы неверно оценивать этот период развития судебной власти как заблуждение или ошибку цивилизации. Очевидно, суд в том виде, в котором он существовал, соответствовал уровню общественных отношений, уровню экономического развития, уровню социальной зрелости тогдашнего общества.

Однако ужасы средневековой инквизиции, проявлявшиеся в изощренном садизме религиозных фанатиков – инквизиторов континентальной Европы (в особенности, итальянских и испанских), привели к закономерному социально-психологическому результату: общественное мнение, не умея и не желая искать различий между судом инквизиции и любой другой судебной деятельностью, сформировало отношение полного отторжения (антагонизма) ко всему, что было в той или иной мере связано с инквизицией.

На смену инквизиционному процессу с его теорией формальных доказательств пришла его противоположность – судебный процесс с судейским свободным усмотрением, в основе которого лежит внутреннее убеждение судьи.

Человеческая история свидетельствует о том, что люди с момента своего появления на планете Земля (не имеет значения – в соответствии ли с теорией эволюции Дарвина или иным образом) всегда прибегали к самообману. Одной из глобальных социальных фикций современности, по нашему мнению, является точка зрения, согласно которой лучшим и единственно возможным способом организации судебной деятельности является судопроизводство, базирующееся на свободном судейском усмотрении, квинтэссенцией которого является внутреннее убеждение судьи. При этом любые попытки трезво оценить «святая святых» – внутреннее убеждение судьи – расцениваются исключительно как крамольные, подрывающие самостоятельность суда и независимость судебной власти.

В настоящей работе мы попытаемся доказать, что одной из причин, по которым современный суд далек от независимости, как раз и является аморфность и неопределенность абстрактно-психологического социально-правового явления судебного правоприменения, именуемого «внутреннее убеждение судьи».

На первый взгляд эта точка зрения может показаться парадоксальной, в связи с чем приглашаем к размышлению.

Верно ли, что истинной свободой индивида в обществе является осознанная им необходимость? Если да, то будет ли истинно свободным выбором судьи то решение, которое с необходимостью вытекает из спора? А будет ли у судьи возможность сделать истинно свободный выбор (принять свободное решение), если не создано условий, при которых решение должно вытекать с необходимостью?

Для того чтобы человек имел возможность осознать необходимость, требуется, как минимум, чтобы эта необходимость была.

Но если не создано условий, благодаря которым разрешение правового конфликта будет базироваться на необходимости, то в основе решения окажется вероятность. В этом случае для создания видимости безошибочной (безгрешной) вероятности требуется введение субъективного элемента – внутреннего убеждения судьи. В свою очередь, при отсутствии условий существования необходимости, внутреннее убеждение судьи будет не только испытывать на себе влияние «потусторонних от необходимости» факторов, но и базироваться на них, поскольку в природе (в том числе, социальной) вакуума не бывает.

Следовательно, если судья, разрешая тот или иной правовой спор, не имеет четко очерченных законом границ полета фантазии, то даже при благих намерениях дорога, которую он мостит, будет вести в ад.

Социальная опасность ситуации, когда рядовой гражданин не имеет возможности понять, каким образом, согласно каким правилам, обязательным для всех, у судьи сложилось то, а не иное внутреннее убеждение, заключается в том, что подобная ситуация приводит к размыванию понятия законности. Именно это состояние отечественного правоприменения вполне закономерно привело к формированию у большинства населения страны представление, будто «закон – что дышло: куда повернул, туда и вышло».

В поисках причин появления и распространения в России правового нигилизма все рассуждения о правовом невежестве и низком культурном и интеллектуальном уровне населения – самообман, поскольку причина любого явления коренится в нем самом, а не во внешних факторах. Уважительное отношение к праву возможно лишь там, где «право уважает людей», а эта характеристика права раскрывается только в процессе деятельности органов правоприменения, и в первую очередь – суда.