Евгений Суханов - Вещное право

«Владение землей» в советское время допускалось «только на правах пользования» (ст. 21 ГК РСФСР 1922 г. и ст. 95 ГК РСФСР 1964 г.), которые, однако, не считались гражданско-правовыми. Даже использование государственной земли колхозами и отдельными гражданами (вне рамок государственной собственности) в форме «прав колхозного и трудового землепользования» не рассматривалось в качестве гражданско-правовых (тем более вещно-правовых) отношений, ибо, как убедительно доказывалось в тогдашней литературе, с государством-собственником все эти «пользователи» состояли в сугубо административно-правовых отношениях [38] Лсшазий С.И. Основные вопросы теории социалистического гражданского права. М.: Статут, 2008. С. 611. (в том числе и при передаче земли колхозам «навечно» в соответствии с примерными уставами колхоза 1935 и 1969 гг., в которых речь шла о «бесплатном и бессрочном пользовании» ею). Иначе говоря, отношения землепользования носили исключительно административно-правовой (публично-правовой) характер, несмотря на использовавшуюся терминологию («права владения» и (или) «пользования» земельными участками), и не входили в сферу гражданского права, составляя часть предмета новой правовой отрасли – земельного права.

Вместе с отменой частной собственности на землю было упразднено и деление вещей на движимые и недвижимые (примечание к ст. 21 ГК РСФСР 1922 г.), ибо главный вид недвижимости – земельные участки – был исключен из гражданского оборота. В связи с этим сама категория вещных прав утратила практическое значение, поскольку объект ограниченных вещных прав (кроме залога) в их классическом понимании составляют именно и только земельные участки. Уже в ГК РСФСР 1922 г. в качестве вещных прав, кроме права собственности, остались лишь право застройки и право залога. Право застройки было отменено в 1948–1949 гг., а залог с начала 60-х гг. стал рассматриваться исключительно как способ обеспечения надлежащего исполнения обязательств, т. е. как институт обязательственного права. Впоследствии это обстоятельство стало главным основанием для его современной трактовки в качестве «смешанного», «вещно-обязательственного» или даже чисто обязательственного, а не вещного права. После этого ГК РСФСР 1964 г. вообще упразднил категорию вещных прав. Их место заняло всеобъемлющее право собственности, которое в советском гражданском праве полностью заменило свойственное прежней пандектной системе вещное право [39] Иоффе О.С. Советское гражданское право. М.: Юрид. лит., 1967. С. 39. .

Именно на этой законодательной основе в отечественном правосознании глубоко укоренилась отдающая феодализмом идея о многообразии «видов и форм собственности» и права (различных «прав») собственности. В свою очередь она стала базой для труднопреодолимых взглядов о том, что единственной адекватной правовой формой экономических отношений собственности является право собственности во всех своих «разновидностях» (государственной, общественной, личной и «иных формах»). В ходе социально-экономических преобразований конца 80-х – начала 90-х гг. прошлого века борьба с данным подходом стала одной из важных задач при разработке законов о собственности и в целом при подготовке нового гражданского законодательства рыночного типа. Однако полностью и последовательно преодолеть его удалось лишь однажды – в Основах гражданского законодательства 1991 г., в нормах которых даже в отличие от действующего ГК РФ отсутствовало указание на различные «формы собственности» и «виды права собственности» (ср. ст. 44 названных Основ и ст. 212–215 ГК РФ), а говорилось о едином по содержанию праве собственности.

Правда, в гражданском законодательстве начала 60-х гг. прошлого века наряду с правом собственности появилось право оперативного управления (ст. 21, а затем ст. 26.1 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.; ст. 94, а затем – ст. 93.1 ГК РСФСР 1964 г.). Но это принципиально новое «гражданское право» было искусственно создано для нужд огосударствленной, планово управляемой экономики, а потому и не характеризовалось в качестве вещного права [40] Ср.: Венедиктов Л.В. Государственная социалистическая собственность. С. 322 и сл.; Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965. С. 100–101. . Господствующим было мнение о том, что «правомочия государственных предприятий и хозорганов в качестве самостоятельных субъектов гражданского права представляют собой один из способов осуществления прав государства-собственника в гражданском обороте» (курсив мой. – Е.С.) [41] Карасе Л.В. Право государственной социалистической собственности. М.: Госюриздат, 1954. С. 184. На это обстоятельство обращал внимание В.А. Дозорцев, уже в новых условиях последовательно протестовавший против объявления прав хозяйственного ведения и оперативного управления разновидностями вещных прав (Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник статей памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. A.Л. Маковский. М., 1998. С. 242 и сл.). . Иными словами, право оперативного управления было лишь необходимым дополнением, придатком к праву государственной собственности и не имело самостоятельного, тем более «вещно-правового» характера (вещным оно было объявлено лишь в начале 90-х гг. прошлого века – сначала в ст. 5 Закона «О собственности в РСФСР» 1990 г., а затем – в разделе II Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г.).