Юлия Михальчук - Ответственность директора перед корпорацией за причиненные ей убытки в судебной практике

Отличие ситуации 1 от ситуации 2, описанной в названном постановлении, тождественно отличию «знал» от «должен был знать»: если директор уже обладал некоторой информацией, важной для принятия бизнес-решения на таких-то условиях, но тем не менее принял конкретное решение на иных, менее выгодных для юридического лица условиях, то его поведение может быть признано неразумным (например, с очевидностью следует, что директор знал, что рыночная стоимость отчуждаемого имущества составляет столько-то, а он, несмотря на ликвидный характер имущества, произвел его отчуждение в десятки раз дешевле, что странно с точки зрения рассудочной логики); если директор не обладал всей полнотой информации, важной для принятия решения, но при этом самонадеянно совершил такое бизнес-решение, то его действия также могут быть признаны неразумными (хотя если бы провел предварительное изучение, то получил бы недостающую информацию и, скорее всего, не совершил бы сделку на таких, не слишком выгодных для корпорации условиях, а воздержался бы от ее совершения или совершил бы ее на иных, более выгодных с коммерческой точки зрения условиях). Ситуация 3 как раз направлена на то, чтобы у директора появился необходимый объем информации для совершения сделки: если директор соблюдает установленные внутри корпорации процедуры, предшествующие совершению сделки, то презюмируется, что он получает всю полноту информации, если нет, то презумпция переключается на прямо противоположную, т. е. директор признается априори недостаточно информированным, а значит, и неразумным.

Ниже приведены встречающиеся на практике ситуации, когда директор уже располагал информацией , но, несмотря на ее наличие, совершил сделку на заведомо невыгодных для юридического лица условиях:

1) когда директор перечисляет денежные средства контрагенту, с которым отсутствуют договорные отношения, то, как полагают суды [28], директор действует неразумно: действительно, зачем разумному лицу давать кому-либо деньги, если к тому отсутствуют основания [29]? В эту группу, как правило, входят также дела, где директор перечислял денежные средства или отчуждал имущество в пользу так называемых фирм-однодневок [30]или, как их еще иначе именуют суды, номинальных юридических лиц [31], «технических организаций» [32]либо анонимных структур [33], а равно прочих организаций, в отношении которых изначально понятно, что они в принципе не смогут исполнить обязательство [34], причем такие юридические лица могут быть созданы даже за границей [35]либо на момент рассмотрения спора о взыскании убытков уже быть ликвидированными [36]. Более того, в подобных ситуациях может идти речь также о недобросовестности директора [37], особенно когда он якобы заказывает на стороне услуги, которые составляют основной бизнес управляемой им компании [38]. Однако зачастую доказать нарушение директором обязанности действовать добросовестно наделе оказывается намного сложнее, поэтому суды при подобном неразумном поведении директора, в том числе когда речь идет о перечислении денежных средств фирме-однодневке, указывают на нарушение требований как разумности, так и добросовестности, без явно артикулированного разграничения одной и второй обязанностей [39]либо такое разграничение выдерживают, но недобросовестность выводят из предельно неразумного поведения директора. Наконец, иногда суды говорят в такой ситуации лишь о недобросовестности директора [40], а не о нарушении требований разумности, хотя подобный подход не является превалирующей правовой позицией;

2) даже если договор между юридическим лицом заключен, но заключен «для вида» [41], т. е. по нему реально не возникло обязательств, однако директор тем не менее производит оплату за непоставленные товары [42], невыполненные работы [43]или выполненные работы, но с существенными визуально видимыми недостатками [44], за неоказанные услуги [45]; или при наличии договора и счета на оплату директор оплачивает такой счет дважды – буквально, когда один и тот же счет оплачивается раз за разом [46], либо условно, когда повторно оплачивается то, что было сделано когда-то ранее и уже было оплачено [47]; или оплачивает ремонтные работы, которые в 10 раз превышают стоимость ремонтируемых основных средств [48]; или за счет компании произвел ремонт арендованного жилого дома для собственного проживания при отсутствии необходимости в его проведении [49]; или оплачивает консультационные услуги, стоимость которых несоразмерна масштабам деятельности организации, когда их доля в структуре расходов необычна по объемам в сравнении с прочими расходами [50]; или отчуждает имущество по цене в шесть раз ниже рыночной стоимости [51]; или продает готовую продукцию со скидкой 75 % [52]; или не в состоянии представить оправдательные документы по произведенным оплатам [53]; или перечисляет денежные средства без встречного предоставления [54], а равно перечисляет денежные средства без оснований, а затем изготавливаются подложные оправдательные документы [55], – во всех этих случаях суды придерживаются того же подхода [56], что указано выше. Правда, тут опять-таки возможно взаимное наложение нарушений требований разумности и добросовестности [57]. Там, где директор (как правило, уже бывший) оказывается не в состоянии представить оправдательные бухгалтерские документы по ранее произведенным платежам, суды указывают также на его неразумность и/или недобросовестность из-за неспособности организовать правильный бухгалтерский учет или внутренний финансовый порядок в рамках вверенного ему юридического лица [58]. При этом важно отметить, что заключение договора для создания видимости законного основания платежа вовсе не требует признания его мнимой сделкой в отдельном процессе или в рамках рассмотрения дела о взыскании убытков с директора. Где-то такое объявление договора мнимой сделкой, а равно признание ее недействительной по иным основаниям [59]осуществлялось в отдельном процессе [60], а то и подтверждалось обвинительным приговором суда [61], однако зачастую суды переходят к вопросу о возмещении убытков даже в отсутствие подтвержденного отдельным судебным актом элемента притворности договора или его недействительности по иным основаниям, поскольку суд, рассматривающий дело о возмещении убытков, может сделать такой вывод сам [62], конечно, если к этому есть основания [63], либо просто обойти молчанием данный вопрос. Правда, если в отдельном процессе договор, который якобы порождал убытки для хозяйственного общества, был признан недействительным и судом была применена реституция, то при доказывании факта – уже в рамках процесса о взыскании убытков с директора, – что в рамках реституции стороны действительно были приведены в первоначальное положение, в иске об убытках будет отказано [64], ведь убытки признаются (еще) не наступившими или (уже) возмещенными. Напротив, если проведение реституции невозможно, например из-за отсутствия имущества у контрагента по сделке, убытки от невыгодной сделки будут возложены на директора [65]. Более того, у подхода, сопряженного с оспариванием якобы убыточного договора по отдельному иску, есть и оборотная сторона, невыгодная для истца и дающая защиту директору: если в отдельном судебном процессе действительность якобы невыгодного договора подтверждена решением суда, то наличие подобного судебного акта об отказе в признании договора недействительным исключает за одним изъятием [66]ссылку на нарушение обязанности директором, как минимум в части такого договора [67], т. е. истцу невозможно далее говорить, что именно совершением конкретной сделки директор причинил убытки корпорации;