А. Сергеева - Научно-практический комментарий решений Европейского Суда по правам человека по жалобам граждан Российской Федерации

Как негативное обстоятельство можно оценить сохраняющийся достаточно высокий уровень террористической угрозы в регионах Северного Кавказа, вследствие чего возможны различные трагические ситуации с участием гражданского населения. Деятельность диверсионных групп, хотя и достаточно тщательно расследуется, до настоящего времени пресечена не в полном объеме. Выбор средств для проведения контртеррористических мероприятий не всегда одобрительно воспринимается жителями населенных пунктов, жалующихся на излишне жесткие действия сотрудников правоохранительных органов.

Постановление от 20.12.2011 по делу «Финогенов и другие против Российской Федерации» (жалоба № 18299/03) 33 33 Европейский Суд по правам человека (Первая секция). Дело «Финогенов и другие (Finogenov and Others) против Российской Федерации» (жалобы №№18299/03 и 27311/03): постановление Суда, Страсбург, 20 декабря 2011 г. [электронный ресурс]. – URL http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=277781#07167305085751932 (дата обращения: 11.04.2019).

Обстоятельства дела: Заявители (в общей сложности 64 человека) являлись родственниками лиц, погибших во время захвата заложников в театральном центре на Дубровке в Москве в октябре 2002 г. (а некоторые были заложниками, т. е. находились на территории центра и дали показания о происходивших там событиях). По настоящему делу ими обжаловалось нарушение ст. 2 ЕКПЧ в материально-правовом и процессуальном аспектах. В том числе, они утверждали, что власти применили чрезмерную силу, в результате чего погибло большое количество людей, а выжившим были нанесены серьезные психологические травмы. Кроме того, по версии заявителей, имелись недостатки в планировании спасательной операции, что не позволило минимизировать вред, причиненный заложникам. В том числе, эвакуация из здания проводилась хаотично, многие люди провели длительное время на улице в условиях низкой температуры.

Аргументы представителей российских властей сводились к тому, что в убийстве заложников виновны террористы; перед началом операции по освобождению поступила информация о минировании здания, поэтому действия спецслужб были направлены на ликвидацию террористов; в ходе расследования был установлен пособник, передававший информацию об обстановке вокруг здании центра и о расположении групп сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, были проведены подготовительные действия по дальнейшему оказанию медицинской помощи заложникам (вокруг здания дежурило пять экипажей «скорой помощи» и специальный медицинский автобус, в ближайшем стационаре были зарезервированы койкоместа, другие больницы работали в режиме чрезвычайно ситуации). При наличии реальной угрозы массовой гибели заложников штурм признавался оправданным.

Позиция суда: жалоба была признана приемлемой. Суд внимательно исследовал то обстоятельство, что перед началом спасательной операции через вентиляционную систему в здание был пущен газ наркотического действия. Благодаря этому, находившиеся в здании террористы потеряли сознание, после чего был произведен штурм здания, и все они были застрелены. В то же время, пострадало большое количество заложников; погибло 129 человек, однако причинная связь между их смертью и использованием газа была установлена не во всех случаях.

Суд оценил доводы заявителей в части отсутствия информации о пострадавших, их именах и местах госпитализации. Кроме того, он учел показания сотрудников МЧС и медицинских работников о том, что о применении газа и его свойствах они не были осведомлены, и это повлияло на эффективность оказания медицинской помощи. Из этих показаний следовало также, что специальная координация действий по эвакуации пострадавших на месте событий не велась.

Суд учел, что Федеральный закон «О борьбе с терроризмом», действовавший в период описываемых событий, разрешал в ходе антитеррористических мероприятий применять как оружие, так и иные материально-технические средства. Сопоставив его нормы с Основными принципами применения силы и огнестрельного оружия сотрудниками правоохранительных органов, утвержденными конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в 1990 г., он обратил внимание на то, что этот документ возлагает на государство обязанность минимизировать риск нанесения ущерба посторонним лицам. Суд не смог оценить доводы властей относительно реальности угрозы взрыва здания, поскольку документы, содержащие эти сведения, были уничтожены, и это обстоятельство российскими властями не оспаривалось. В то же время, неразглашение состава газа, примененного во время спасательной операции, суд признал законным, а сам газ отнес в большей степени к «несмертоносному оружию, временно выводящему из строя». Исходя из этого, суд отошел от стандарта «абсолютной необходимости», на основании которого в его прецедентной практике обычно оценивается законность и обоснованность применения таких средств, которые с высокой степенью неизбежности могут влечь за собой летальный исход. При этом он признал, что использование газа ускорило освобождение заложников.