Владимир Горохов - Законодатель. Том 1. От Саламина до Ареопага

– Так-то оно так, на словах, – молвил задумчиво Солон. – А на деле?

– И на деле, дорогой стратег, всё в тебе самом. Я полагаю, коль тобою изобретено средство переубеждения афинян, а это, поверь, нелёгкое занятие, то уверен – найдёшь ты и достойный способ вернуть нам Саламин. Я всегда верил в твоего отца, и в тебя, друг мой, верю не меньше.

– Одной веры здесь недостаточно, уважаемый Лисий. Необходимо глубокое знание всех обстоятельств. Я, собственно, по этому поводу и навестил тебя. Ты ведь опытнейший воин, много воевал с мегарянами, хорошо их знаешь. Что можешь сказать о них? В чем их сила, в чем слабость?

Услышав прозвучавшие вопросы, Лисий несколько призадумался, сосредоточился, потом, глядя куда-то в сторону, старчески крякнул и поведал следующее:

– Да что собственно мегаряне? Люди как люди. Во многом схожие с афинянами, а во многом и отличающиеся. Как и все дорийцы, они неприхотливы, молчаливы, хотя кричать, ох, как могут. В совершенстве владеют оружием, любят воевать, очень сильны в единоборстве, дисциплинированны. Поздно ложатся спать, поздно встают, подобно варварам спят, где попало. Любят вино, обожают женщин – особенно чужих. Изнеженностью и большим умом не отличаются. Они горделивы, спесивы, жестоки, излишне мнят о себе. Да зачем я, собственно, тебе это излагаю? Ты ведь и так, не хуже меня всё знаешь – в Мегарах, да и на Саламине, тебе доводилось бывать неоднократно. Верно?

– Истинно, Лисий, не счесть того, сколько раз я побывал в Мегарах и на Саламине. Но одно находиться там по делам торговли и поэзии и совсем другое – воевать с ними. Я ведь ни разу не сражался с мегарянами на поле брани.

– Твоя правда, Солон. Торговля, поэзия и война, разные явления. Хотя, как знать, есть между ними и много общего. И для торговли, и для поэзии, и для ведения войны нужны ум и талант. Для сражений к тому же нужна сила и храбрость. Впрочем, не обойтись без этого купцу и поэту. Много, очень много общего в них.

– Ты хочешь, Лисий, сказать, что от поэта до купца всего один шаг, как впрочем, от купца до поэта, от купца и поэта до стратега, от стратега до купца и поэта тоже всего лишь шаг?

– Да, Солон. Грани между всем этим малозаметны, порой трудноразличимы. И всё же, между названным выше, есть и важное различие.

– Какое же различие? – поинтересовался гость.

– А такое, – рассудительно ответил хозяин, понизив тон голоса. – В поэзии и торговле в значительной степени удача зависит от умения говорить, а в военном деле – от искусства молчать. Поверь, многие сильные, но болтливые были повержены из-за неспособности хранить важную тайну. Хочу, чтобы ты знал, – добавил он таинственными полушёпотом после некоторой паузы. – В Афинах есть немало осведомителей, да и просто болтливых людей. Ведь слово – наша сила и наша слабость. Всё, что ты собираешься предпринять, сразу же может стать известно мегарянам. Учти это, любезный военачальник. Будь осмотрительнее, лучше посостязайся со всеми сомнительными людьми в молчании.

Солон с удовлетворением слушал размышления престарелого храбреца, ко всему ещё и весьма мудрого, и в знак согласия кивал головой.

– Так вот, Солон, склоняюсь к тому, что не одолеть тебе мегарян.

Тут он сделал длительную паузу и хитро посмотрел на гостя. Последнему и от произнесённых слов, и от взгляда Лисия стало не по себе.

– Да, не одолеть тебе мегарян, – повторил старый воин, – в открытой схватке. Здесь, нужно что-то другое, особое, необыкновенное. Афинянин может одолеть мегарянина только умом и хитростью. Надо придумать нечто из ряда вон выходящее, такое, чего они и ожидать не смеют. Ты, я полагаю, своим умом превосходишь их и способен поразить чем-то непостижимым. Да-да, я уверен в этом.

– Легко сказать, – уныло буркнул стратег себе под нос.

Но всё же он остался доволен услышанным в доме эвпатрида. Поблагодарив Лисия за добрые советы и за обед, Солон стал собираться домой. В комнату вошла Елена. Поэт снова обратил внимание на её необычайную красоту, обаяние и приветливость.

Поистине в этой деве многое от Елены – жены Менелая, а возможно, и сама Афродита живёт в ней, – подумал он. – Только теперь мне становится доподлинно понятным из-за чего, вернее из-за кого, ахейцы и троянцы воевали десять лет. Было из-за кого сражаться.

– Ты всё хорошеешь, Елена, – не удержался от хвалы гость. Она божественно улыбнулась и почти не задумываясь, ответила:

– А ты. Солон, всё богатеешь и становишься знаменитее.

– Много ли проку в такой знаменитости, если она налагает на тебя дополнительное бремя.