Вадим Солод - Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

А.А. Темяшев как раз и действовал против существующего порядка, когда пытался наделить частью своего имущества своих незаконнорождённых детей, которые, к большому его сожалению, в соответствии с тем же законом «хотя бы они и были воспитаны тем, кого именуют отцом их, не имеют права на фамилии его и законное после него наследства» (ст. 136). Очевидно, что это положение имело целью доказать, что и в том случае, когда несомненно происхождение вне брака рождённого от данного лица, как отца его (а такое сомнение, как правило, существенно затрудняло законодательное наделение внебрачных детей правами по отношению к их биологическим родителям), первый вообще остаётся юридически чуждым последнему: он не носит его имени и не может ему наследовать как его сын. Постановление ссылалось на именной Указ от 16 февраля 1788 года по делу Апухтина (II. С. 3 1800 г. марта 6. № 19310) «О допущении детей, прижитых во втором браке при жизни первой жены, к наследству, наравне с прочими детьми от первого брака» (ПСЗРИ Т. 22. № 16627), в котором говорилось о том, что «Апухтины, Павел и Николай, были прижиты отцом их от второй жены при жизни первой, законно не разведённой, и не могли бы посему пользоваться на основании общих узаконений, находящихся в Уложении, в Воинском Артикуле и правилах церковных, никакими преимуществами отца их». Таким образом, законодатель стремился устранить внебрачных детей от всяких гражданских прав по отношению к их отцу, то есть по факту лишить их имени, наследства и права на содержание; «последнее есть результат власти родительской, здесь не существующей». (Загоровский А. Очерк постановлений о внебрачных детях со времён Петра Великого. www.conselex.ru).

Давая общую характеристику юридической регламентации законного наследования в Своде, профессор Московского университета Г.Ф. Шершеневич справедливо указывал: «Если вообще наследственное право отдалённых родственников, с которыми в огромном большинстве случаев наследодателя не связывает чувство привязанности, представляется с современной точки зрения довольно трудно объяснимым, то оно является, безусловно, несправедливым, когда влечёт за собою устранение из-за этих неизвестных наследодателю лиц других, наиболее ему близких – супруга, родителей, внебрачных детей, усыновлённых. Такое именно явление представляет действующее русское законодательство». При этом закон лишал незаконнорождённых детей наследственных прав и друг после друга. Этот вопрос был предметом специального рассмотрения Государственного совета, после чего Высочайше утверждённым мнением от 28 марта 1865 года было постановлено, что по действующим узаконениям право на наследство в имуществе после лица, умершего без завещания, имеют только родственники его, то есть такие лица, которые соединены с ним кровным родством (ст. 1104, 1105, 1111 ПСЗРИ Т.Х ч. 1.), а к роду или родству причисляются те только члены его, которые рождены в законном браке (ст. 1112, 1113 ПСЗРИ Т.Х). Следовательно, для того чтобы иметь право наследования в имуществе, оставшемся без распоряжения умершего владельца, специальный закон непременным правилом устанавливает не одну естественную принадлежность лица к роду владельца посредством рождения, но и рождение его от членов того же рода в законном браке. Таким образом, заключая такую сделку, друзья-гвардейцы вполне осознанно пытались обойти существующие ограничения, установленные гражданским законодательством.

В Своде законов был приведён примерный перечень запрещённых законодательством целей, которые, по существу, являлись подвидами недействительности сделки, нарушающей требования закона, в частности когда договор «клонится» (то есть имеет своей целью):

1) к расторжению законного супружества. Например, соглашение супругов о том, чтобы не жить вместе и никогда не требовать сожительства;

2) к «подложному переукреплению» имущества во избежание платежа долгов, то есть отчуждение должником своего имущества с целью избежать оплаты долга. Например, фиктивная распродажа имущества перед объявлением должника банкротом (сегодня это популярный метод вывода ликвидных активов);

3) к «лихоимственным изворотам», под которыми понимались сделки, совершённые в обход законодательного запрета на ростовщичество;

4) к присвоению частному лицу такого права, которого оно по состоянию своему иметь не может;

5) к вреду государственной казне.

Как видим, Свод не выделял видов недействительности, кроме как недействительности сделки, нарушающей требования закона, из чего мы вправе сделать вывод о том, что в этом случае гражданское законодательство отождествляло понятие «недействительность» с понятием «ничтожность» сделки.