Вадим Солод - Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

Капитан Яцевич, к сожалению для себя, в качестве единственного способа общения с подчинёнными выбрал их ежедневную казарменную муштру. В очередной раз ротный писарь, по собственным словам, уже успевший выпить около литра водки, за очередное появление в пьяном виде на службе был отправлен в карцер; вдобавок ко всему офицер приказывает выпороть его после окончания ротных учений.

Арест писаря и воспитательная экзекуция поручены фельдфебелю Бобылёву, что особенно обидно – отношения с ним у Шабунина тоже не сложились. Дальше – больше: возмущённый проявленной к нему «несправедливостью» солдат неожиданно бросается на своего командира со словами: «За что же меня в карцер, поляцкая морда? Вот я тебе дам!», после чего сильно, до крови бьёт командира по лицу. Пьяный рядовой, схваченный на месте преступления Бобылёвым и Мясиным, теперь содержится под арестом на полковой гауптвахте.

Яцевич в этот же день подаёт на имя полковника Юноши два рапорта: о проступке подчинённого и о полученных командиром роты увечьях. Докладным этим дан ход, и принятое решение по делу нам уже известно: на основании ст. 604 Военно-полевого устава рядовой Василий Шабунин был предан военно-полевому суду.

Буквально на следующий день после описываемых событий в гости к графу Толстому в Ясную Поляну приезжает хорошо знакомый Софье Алексеевне Толстой подпоручик 65-го полка Г.А. Колокольцев – сын отставного подполковника гвардии Аполлона Колокольцева, который когда-то учился в кадетском корпусе вместе с её братом Александром Берсом. Колокольцев рассказывает Льву Николаевичу о происшествии в полку и, зная о его личной общественной позиции, предлагает тому взять на себя защиту рядового Шабунина в военном суде.

Граф относится к такой просьбе достаточно ответственно; будучи офицером в отставке, он прекрасно понимает, что особых надежд на оправдание солдата за подобное преступление нет, судить того будут на основании «Полевого уголовного уложения для большой действующей армии» – этот документ входил в Устав полевого судопроизводства, принятый ещё в 1812 году, накануне Отечественной войны (ПСЗРИ. Т. XXXII. № 24975. С. 80–84).

Однако вероятность облегчить его незавидную участь, по мнению Льва Толстого, всё ещё оставалась. Соглашаясь выступить в новой для себя роли, он просит соблюсти необходимую процедуру, по которой необходимо было личное обращение к нему арестованного с просьбой стать его защитником. Это обязательное требование было предусмотрено Уставом полевого судопроизводства, по которому каждый подсудимый имел право сам выбирать себе адвоката. (ПСЗРИ Т. 31 (1810–1811). № 24975. СПб., 1830).

В соответствии с тем же Военно-судебным уставом в 65-м полку был организован полковой суд в составе председателя – полковника П.А. Юноши – и членов суда: подпоручика Г.А. Колокольцева и прапорщика А.М. Стасюлевича. Кандидатура Александра Стасюлевича в качестве члена суда является довольно странной и может быть объяснена только тем, что состав судебной коллегии выбирали по жребию. Всем в полку было известно о том, что в своё время Стасюлевич служил в прославленном 13-м Лейб-гренадерском Эриванском Его Величества полку на Кавказе. Находясь в должности караульного начальника в Метехском тюремном замке, по собственному недосмотру он не сумел должным образом организовать контроль за содержанием заключённых, в результате чего семь арестантов из числа особо опасных преступников совершили побег. «За неодобрительное поведение и разные противузаконные поступки по отправлению должности караульного офицера» поручик Стасюлевич был разжалован в рядовые, с сохранением за ним права восстановления в офицерском звании (Бобровский П.О. История 13 лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет (1642–1892). СПб., 1892–1897. Т. I V. C. 354). Буквально за несколько дней до происшествия с Шабуниным ему был возвращён чин прапорщика.

В обязательном порядке члены военно-полевого суда приводились к присяге: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием и животворящим Крестом Господним, хранить верность Его Императорскому Величеству Государю Императору, Самодержцу всероссийскому, исполнять свято законы Империи, творить суд по чистой совести, без всякого в чью-либо пользу лицеприятия, и поступать во всём соответственно званию, мной принимаемому, памятуя, что я во всём этом должен буду дать ответ перед законом и пред Богом на Страшном Суде Его. В удостоверение сего целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь» (приложение к ст. 150 Военно-судебного устава).