Виктор Никулин - От революционной целесообразности к революционной законности. Сущность и специфика эволюции советского права в 1920-е годы

В целом при выработке концепции «революционной законности» большевикам пришлось столкнуться с серьезными теоретическими и практическими проблемами. Главная проблема заключалась в том, чтобы в теоретическом и практическом плане прийти к компромиссу в форме оптимального сочетания двух противоположностей. С одной стороны, создать систему законодательства, обеспечивающую все элементы жизни общества, в том числе и в экономической сфере, ограничить произвол органов власти периода деструктивной фазы, с другой, обеспечить правовыми средствами устойчивость политической системы. Именно этот круг проблем и определял мотивы практических действий большевиков при разработке концепции «революционной законности».

Все эти обстоятельства и политико-идеологические условности вели к тому, что формировавшаяся под реальные потребности созидательной фазы революции концепция «революционной законности» не содержала в себе значительного созидательного потенциала, поскольку она не меняла принципиальных основ понимания роли права, закона, правотворчества в обществе, сконструированных на основе революционной ортодоксальности деструктивной фазы революции, смещались лишь акценты в понимании терминов. Понимание закона в интерпретации «революционной законности» сводилось к неукоснительному следованию политической доктрине, что на практике означало ориентацию в первую очередь на выявление способов наиболее эффективного в конкретных условиях достижения экономических и политических целей, причем вторая цель, как правило, превалировала. Таким образом, сложившаяся сразу же после октября 1917 года односторонняя ориентация права на политическую доктрину продолжала быть определяющей и в 1920-е годы, что приводило в правоприменительной практике неизбежно к постоянной подмене принципа законности принципом «революционной целесообразности», которую следует рассматривать как один из способов реализации политической доктрины посредством механизма правотворчества и судебной практики, не вытекавших прямо из закона.

В итоге советская правовая мысль 1920-х годов так и не могла выйти из узкого круга мировоззренческих и классово-политических ограничений и создать приемлемую для мирного периода правовую концепцию. «Революционная законность» была предметом дискуссии на протяжении всех 1920-х годов, оставаясь теоретически до конца не сформированной, а практически двусмысленной [21] Папырин В.В. Концепция «революционной законности» и особенности ее воплощения в политико-правовой жизни советской России в период НЭПа // История государства и права. 2007. № 8. С. 35–36. . Такое положение в принципе не затрудняло большевиков, неясность категории позволяло в практической деятельности трактовать «революционную законность» широко, придавая и усиливая те или иные нужные нюансы, необходимые для решения идеологических, политических и экономических задач. Политико-идеологические рамки концепции не могли не сказаться на содержании основных кодексов, принятых в 1920-е годы. Несмотря на наличие в кодифицированном советском праве известных позитивных элементов, очевидно, что кодификация законодательства была проведена в рамках сложивших концептуальных подходов к праву. В силу этого принятые в начале 1920-х годов кодексы, созданные на основе концепции «революционной законности», не могли стать основным и исчерпывающим источником права. В реальной жизни действовали и источники права, относимые к категории «право власти»: революционная целесообразность, указания партийно-государственных органов, идеологические концепции, теоретические представления большевиков о праве и государстве. Концепция «революционной законности» была концепцией, приспособленной к задаче создания устойчивой новой общественной системы.

Для реализации концепции «революционной законности требовался инструментарий в виде систематизированного и устойчивого законодательства. С этой целью в первой половине 1920-х годов в советской России была проведена полномасштабная кодификация, в результате которой оформились единая система советского права, выделились его основные отрасли и институты. Кодексы занимали особое положение во всей системе отраслевого законодательства, что подчеркивалось специальным порядком их утверждения, внесения дополнений и изменений исключительно на сессиях ВЦИК в отличие от простых законов, которые принимались Президиумом ВЦИК или СНК РСФСР. В 1922–1926 гг. были приняты десять кодексов РСФСР: уголовный, гражданский, УПК, ГПК, земельный, лесной и кодекс законов о труде, утверждены новый брачно-семейный кодекс. В 1929 году было издано систематическое собрание законов РСФСР, в которое вошли все действующие законы.