Инна Подройкина - Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве

Лишение чести и прав могло назначаться и самостоятельно, и в дополнение к иным наказаниям. Как указывалось выше, Воинский Устав выделял «легкие чести нарушимые наказания» и «тяжелое чести нарушение». К первой категории относились так называемые позорящие наказания: повешение за ноги после смерти, удар профоса по щеке, написание имени на виселице, раздевание женщин донага, положение тела на колесо, лишение чина и достоинства навсегда, лишение чести путем разжалования в рядовые на срок, выговор офицеру, публичное извинение и т. д.

«Тяжелое чести нарушение» – шельмование (назначалось дворянам). Процедура шельмования включала следующие действия: имя преступника прибивалось к виселице, палач над коленопреклоненным преступником ломал шпагу, и его объявляли вором (шельмой). Преступник предавался церковной анафеме и объявлялся вне закона, отлучался от Церкви и ее обрядов, отлучался от таинств брака и возможности принесения присяги. Он фактически исключался из общества [43]. Шельмование, как правило, предшествовало смертной казни и конфискации имущества.

Шельмование – это не только лишение чести, направленное против личного достоинства наказуемого, но и лишение его тех прав, которые принадлежат ему как гражданину. Именно поэтому шельмование перекликается с «политической смертью» [44].

Следует обратить внимание, что перечисленными видами не исчерпывались наказания, применяемые в петровскую эпоху. Объясняется это тем, что наряду с Воинским Уставом (и до него) действовали многочисленные указы, которые определяли преступность и наказуемость деяния. Так, например, в данный период широко применялось такое наказание, как ссылка, которая делилась на два вида: ссылка на работы и ссылка на поселение и др.

Оценивая уголовное законодательство периода царствования Петра I, следует отметить, что реформаторский характер эпохи не мог не сказаться при определении преступности и наказуемости деяний. Наказание используется законодателем и как средство борьбы с традиционными, известными и прежней эпохе преступлениями, и как средство для проведения в жизнь новых реформ, поэтому по сравнению с Соборным уложением оно более жестоко, законодатель вновь возвращается к принципу талиона при определении наказаний за значительное число преступлений. В Уставе широко представлена смертная казнь и различные телесные наказания. При этом и смертная казнь, и телесные наказания характеризуются большим разнообразием. Как указывалось выше, основной целью наказания становится устрашение, которое достигалось, с одной стороны жестокостью применяемых наказаний, а с другой – их осрамительным характером. Особое значение в этот период придается членовредительным наказаниям, клеймящим преступника. Как отмечают исследователи, применение данных наказаний было связано с необходимостью достижения цели безопасности. «Так, при ненадежности устройств в то время мест заключения, при легкости укрыться от властей в безбрежных равнинах и непроходимых лесах тогдашней России и т. д. было в высшей степени важно прежде всего раз и навсегда положить на человеке отметку, по которой он мог быть узнан с первого же раза» [45]. Суровость законодательства была обусловлена сознательной политикой, которую проводил Петр I во имя охраны государственного порядка. Справедливость в этот период выполняла стабилизирующую функцию [46]: защиту общественных отношений от воздействия негативных факторов («социальной энтропии»), обеспечение и укрепление нового социального порядка. Выбор именно этой стратегии определялся социокультурными, политическими и историческими факторами и условиями жизни российского государства конца XVII – начала XVIII вв. Система наказаний в этот период по-прежнему не оформлена, нет единого перечня наказаний, наказания носят сословный характер, нет определенности в формулировках при определении содержания конкретных наказаний. Система наказаний полностью подчинена интересам государства и реализации тех реформ, которые проводились в жизнь Петром I.

Под влиянием новых идей, изменений в общественном строе, прежнее стремление законодателя – отомстить преступнику и устрашить граждан зрелищем чудовищных страданий преступников – сильно ослабло. В этот период начинают довлеть утилитарные представления о наказании. Стало очевидным, что не столько жестокость, сколько неизбежность наказания оказывает влияние на преступное поведение, что собственный интерес государства, связанный с развитием капиталистических отношений, требует не истреблять и не изувечивать преступников, а извлекать пользу из их рабочей силы. С XVIII в. в сферу уголовного правосудия все больше начинает проникать идея исправления. Под влиянием этих представлений строилась и система наказаний в законодательстве России XIX в. Соответственно, смертная казнь и телесные наказания отходят на второй план. Центр тяжести смещается на разные формы лишения свободы. Кроме того, законодатель стремится привести все карательные меры в определенную систему, создать «лестницу» наказаний, где бы все наказания были взаимосвязаны и взаимоподчинены. Тем самым, отмечает А. Лохвицкий, законодатель преследовал цель «ограничить произвол судьи в наложении наказаний» [47].