Олег Баев - Следователь (основы теории и практики деятельности)

Далее следователь должен проанализировать полученное им экспертное заключение с позиций научной и методической обоснованности проведенных исследований и сделанных по их результатам в заключении выводов.

Это, пожалуй, наиболее сложная проблема, стоящая перед следователем на данном этапе. Действительно, как на то обращает внимание Р. С. Белкин в вышеуказанной монографии, следователь далеко не всегда «может квалифицированно судить о содержании проведенных исследований, поскольку для этого следует оценить примененные экспертом методы и методики, иметь представление о разрешающей способности, эффективности и точности методов, об апробации и научности методик и т. п.» [302].

Естественно, в данных случаях «речь идет о сложных экспертных исследованиях с использованием современных методов, отнюдь не отличающихся наглядностью и доступностью для простого наблюдения результатов, когда на десятках страниц, заполненных формулами и расчетами, описывается процесс экспертного исследования» [303].

Так, в отечественной журналистике (со ссылками на зарубежные первоисточники) приводятся многочисленные описания ошибочных заключений экспертов, основанных на анализе ДНК, который, по мнению многих криминалистов, «превратился в последнюю инстанцию, потому что он не чьи-то домыслы, а чистая, дистиллированная наука, которая не может соврать». Но в то же время, в 2010 г. ученые из Великобритании и США провели эксперимент, отдав на повторное исследование материалы из дела по изнасилованию, в котором ранее подсудимого признали виновным. В результате 12 из 17 судмедэкспертов заключили, что ДНК обвиняемого не было в генетическом «коктейле» из тела жертвы, четверо объявили, что однозначный вывод на основании имеющихся данных сделать невозможно, и только один посчитал, что искомая ДНК в образце есть [304].

При оценке обоснованности полученного экспертного заключения нельзя также исключить возможное влияние на его обоснованность так называемой «неумышленной предвзятости эксперта» [305].

Причины этого феномена объясняются (в статье, из которой мы заимствовали выше приведенные примеры), в частности, тем, что «эксперты зачастую работают в одном здании с полицейскими, постоянно общаются, их торопят с анализом, они краем уха слышат, что подозреваемый – монстр-отец, а жертва – шестилетний ребенок, – и вот уже над объективной наукой сгущаются тучи предвзятости».

Сказанное еще раз подтверждает все сложности и при этом повышенную необходимость углубленного анализа следователем экспертных заключений, выполненных с применением новейших методик и современных технологий.

Выскажем свое мнение о возможных путях решения этой сложнейшей проблемы (Р. С. Белкин называл требование закона об оценке следователем экспертного заключения «процессуальной ловушкой»).

Во-первых, по нашему разумению, сталкиваясь с подобным заключением, следователь, как то предлагается и для предыдущей ситуации, должен допросить эксперта для разъяснения им «понятным и членораздельным» языком логики и методик своих исследований (о разрешающей способности определенной аппаратуры, об апробации и научности использованных методик и т. п.). Кстати сказать, ст. 8 уже неоднократно цитируемого Закона «О судебно-экспертной деятельности» предписывает, что «заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных».

Попутно заметим, что в ст. 88 УПК Республики Молдова в этом отношении содержится весьма содержательное положение: в своем заключении эксперт обязан «отделить выводы, полученные с использованием компьютерных программ или литературы по специальности, достоверность которых им не проверялась». Думается, далеко не лишним явилось бы дополнение аналогичным требованием и ст. 204 нашего УПК.

Во-вторых, в таких ситуациях возможно назначение повторной или при возникновении в том необходимости дополнительной судебной экспертизы. Особо их назначение и проведение требуется в тех случаях, когда анализируемое заключение эксперта является если не единственным, то наиболее значимым доказательством, изобличающим или оправдывающим обвиняемого, либо когда от его обоснованности зависит в целом направление дальнейшего расследования по делу, либо, наконец, если оно в принципе противоречит другим материалам расследуемого дела.