Олег Баев - Следователь (основы теории и практики деятельности)

3. При проверке возможного заявления подозреваемым, обвиняемым «цифрового» алиби следует выяснять, кто работал или мог работать на его стационарном ПК в исследуемое следователем (судом) время; кто использовал или мог использовать в то же время телефон сотовой мобильной связи подозреваемого, обвиняемого (как в приведенном выше примере).

Очевидно, что такой проверке должно предшествовать выяснение этих же обстоятельств у лица, в отношении которого есть основания полагать, что оно в дальнейшем может себе заявить алиби, подтверждая его одним из названных выше способов (вспомним приведенное выше, сформулированное немецкими криминалистами широкое понятие алиби).

В то же время из чувства научной корректности полагаем необходимым сказать следующее: многие из числа следователей и судей, с которыми автор ее обсуждал, весьма скептически относятся к необходимости предвосхищающей проверки возможного алиби лица, подвергающегося уголовному преследованию. Основной их довод при этом состоит в том, что это необоснованно усложняет процесс расследования («А вдруг алиби не будет заявлено, к чему тогда вся эта работа?» – считают они).

Однако мы убеждены в том, что вся сложность и несомненная трудоемкость планирования и осуществления предлагаемой «предвосхищающей проверки возможного алиби» всецело окупится как качеством всего предварительного расследования преступлений, так, в частности, – хотя это утверждение, на первый взгляд, несколько парадоксально, – и сокращением их сроков. А они же, что совершенно очевидно, непомерно увеличиваются в случае необходимости полной и объективной проверки алиби, внезапно заявляемого лицом, подвергающимся уголовному преследованию, в рассмотренных выше ситуациях.

Об актуальности этих проблем и, думается, правомерности предлагаемого нами их решения убедительно свидетельствует следующее.

Видимо, исключительно желанием в некоей мере нивелировать возможность возникновения описанных выше ситуаций, решительно «разрубить» возникающий в связи с ними гордиев узел в сплетении доказывания можно объяснить первоначальную редакцию ст. 234 УПК. В соответствии с ее 6 частью ходатайство стороны защиты о вызове свидетеля для установления алиби подсудимого подлежало удовлетворению лишь в случае, если оно заявлялось в ходе предварительного расследования и лицами, осуществляющими уголовное преследование, и было отклонено; кроме того, оно могло быть (а следовательно, могло и не быть) удовлетворено в случае, если о наличии такого свидетеля становилось известно после окончания предварительного расследования.

Как известно, в 2004 г. Конституционный суд РФ признал, что эта норма не только приводит к отказу от гарантированного Конституцией РФ права обвиняемого, подсудимого не доказывать свою невиновность. Она фактически вводит процессуальную санкцию за использование этого права [450]. Во исполнение данного Постановления КС РФ в 2006 г. это положение из ст. 234 УПК было исключено.

Иными словами, право лица, подвергающегося уголовному преследованию, на заявление своего алиби в любой момент предварительного расследования и судебного рассмотрения уголовного дела обрело в настоящее время характер и значимость правовой презумпции.

Мы также полагаем, что предвосхищающей проверке подлежат и другие типовые версии, которые по дедуктивным предположениям следователя может выдвинуть в свою защиту подозреваемый, обвиняемый, дающий показания по расследуемому факту (либо даже после дачи по нему при первоначальном или очередном его допросе давший признательные показания).

Так, расследуя уголовное дело об убийстве, совершенном более пяти лет назад до момента обнаружения трупа, при осмотре места происшествия следователи обнаружили перчатку, принадлежность которой подозреваемому Радькову затем было установлена.

«С учетом возможной версии обвиняемого и его защитников о том, что, имея доступ в подвал (где был обнаружен труп потерпевшего – авт.), он оставил там перчатку во время какой-либо работы, – пишут авторы, расследовавшие это преступление, – был назначен ряд сложнейших и уникальных экспертиз, результаты которых не позволили обвиняемому воспользоваться этими объяснениями».

Не менее сложную работу по данному делу, «предполагая возможную версию защиты» (выделено также нами – авт.), следователи провели для установления принадлежности бушлата, которым был накрыт обнаруженный полностью скелетированный труп Шкунова, именно потерпевшему [451].