Таир Назханов - Беседа с адвокатом

ТАИР – Вы совершенно правильную провели аналогию. Дело в том, что политические процессы в сталинские времена проводились по такому инквизиционному принципу, часто вообще в закрытом режиме и без всякого участия защиты ни на стадии досудебного следствия, ни в ходе суда. И признание обвиняемого считалось «царицей доказательств». Я бы даже сказал, что в годы репрессий вообще никаких вменяемых правил не было. Такого себе даже средневековая инквизиция не позволяла.

ДАНИИЛ – А какие правила были у инквизиторов в средневековой Европе?

ТАИР – Честно говоря, тоже весьма своеобразные. Обвиняемой женщине меньше доверяли, чем мужчине, бедному – меньше, чем богатому. Вы уже и без меня догадались, что в ходу были пытки. Но в Средневековье одну и ту же пытку два раза применять было нельзя.

ДАНИИЛ – Ну – уже плюс какой-никакой.

ТАИР – Правда, пыток тогда придумывали столько, что для получения «царицы доказательств» все равно хватало. А обвиняемый фактически был не субъектом уголовного процесса, а его объектом.

ДАНИИЛ – Что это значит?

ТАИР – Что он сам, хотя и присутствовал на процессе, но только как предмет, из которого выколачивали признание.

ДАНИИЛ – Ну он ведь мог все отрицать? И свою версию событий предлагать?

ТАИР – Довольно сложно это сделать, если тебя пытают. Тем более, что тактика допросов и помимо пыток была своеобразной. Например, считалось, что если женщина, которую обвиняют в колдовстве, во время допроса молчит и смотрит перед собой, то, значит, она увидела дьявола, который её поддерживает, поэтому-то и не сознается.

ДАНИЯЛ – А если кричит и смотрит по сторонам?

ТАИР – Значит, ищет дьявола и зовет его. А если она сознается, то хотя дальше и не пытали, то все равно на костре сжигали, чтобы она могла душу очистить и попасть не в ад, а в чистилище.

ДАНИЯЛ – И что, тогда совсем не было оправдательных приговоров?

ТАИР – Бывали, хотя и редко. Многое от судьи зависело. Или от родственников и знакомых обвиняемых…

ДАНИЯЛ – То есть, от того, как они с судьей, как говорится, поработали? Такое, наверное, и сейчас бывает?

ТАИР – Говорят, что случается. Но тогда судья сам решал, достаточно доказательств вины или нет. Были несколько видов приговоров: обвинительный, оправдательный и так называемое «оставление в подозрении».

ДАНИЯЛ – А что это такое?

ТАИР – Подразумевалось, что улик недостаточно, но мы, дескать, знаем, что ты, скорее, во всем виноват. Доказать не можем, но пока гуляй на свободе.

ДАНИЯЛ – И больше не греши? Что-то вроде сегодняшнего условного приговора?

ТАИР – Нет, скорее, прекращение дела за недостатком улик.

ДАНИЯЛ – Вы сказали, что состязательная форма процесса берет свое начало ещё в древности. А что она собой представляет в наши дни?

ТАИР – Состязательный процесс, по сути дела, представляет собой дальнейшее развитие обвинительного. Основное отличие, конечно, состоит в том, что обвиняющая сторона не находится в каком-то изначально предпочтительном положении. Здесь обвиняемый практически уравнен в правах со всеми остальными участниками. Весь судебный процесс происходит в суде, то есть, и сторона обвинения, и сторона защиты – каждая из них собирает свои доказательства и предоставляет их в суде, а судья, выступая в роли арбитра, только смотрит, виновен человек или не виновен. И все зависит от того, кто предоставит лучшие, весомые доказательства. В наше время нет страны, где применяется только обвинительный вид процесса. В англосаксонских странах полностью утвердился состязательный вид уголовного процесса. В большинстве других стран – смешанный.

ПЛОХОЙ ЧЕЛОВЕК И ХОРОШЕЕ ПРАВИЛО

ДАНИИЛ – А с чего начинается процесс в англосаксонских странах, или состязательный, как вы его назвали?

ТАИР – Там уголовный процесс, начинается с ареста…

ДАНИИЛ – Как у нас, на два месяца?

ТАИР – Нет, их арест, пожалуй, можно сравнить с нашим задержанием.

ДАНИИЛ – Ага! И же множество раз видел такой в кинофильмах. Там говорят- вы задержаны по подозрению в том-то и том-то и можете хранить молчание, имеете право на то, имеете право на се и, в том числе, на адвоката…

ТАИР – Ну, не совсем точно вы цитируете, но похоже. Это называется «правилом Миранды». Кстати, формулировка, которую представители закона должны произнести при аресте, не во всех штатах Америки одинакова. Но чаще всего звучит так: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?» То есть, ещё и убедиться надо, что человек хорошо понял то, что ему сказали.