Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

Затем Конференция по претензиям возобновила свои политические усилия. Вместе с Государственным департаментом США она пыталась склонить ГДР к «более широкому подходу». После встречи с Хонеккером посол США в Восточном Берлине сообщил, что получил благоприятные сигналы от главы государства. Однако тотчас произошло очередное разочарование: восточногерманский посланник в Вашингтоне вообще отказался обсуждать вопрос. В ежегодном докладе о состоянии переговоров с ГДР от 4 июня 1976 года Бен отметил, что еврейско-американские аргументы, похоже, не меняют точку зрения правительства СЕПГ. Его замечание о том, что нормализация отношений с Западом требует акта доброй воли, оставило представителей режима хладнокровными, как и его ссылка на цитату Аденауэра о том, что против евреев от лица германского народа были совершены невыразимые преступления. Экономические соображения также не дали никакого эффекта. Бен пытался сделать сделку более заманчивой для ГДР, подчеркивая, что компенсационные выплаты в виде поставок товаров могут открыть новые иностранные рынки. Американцы его поддерживали. Когда в конце декабря 1975 года Вашингтон посетила торговая делегация из Восточного Берлина, правительство США сообщило делегатам, что улучшение товарообмена невозможно до тех пор, пока не будут решены различные гуманитарные проблемы, в том числе удовлетворение требований евреев. «Возможно, такие соображения когда-нибудь повлияют на образ мышления ГДР, но пока это было не заметно», – резюмировал Бен.

Он не питал иллюзий. Страна и так получала существенные кредиты от американских банков на импорт зерна из США. Возможно, коммунистические правители пришли к выводу, что еврейские протесты были «незначительным раздражителем, с которым можно не считаться». В то время не было никаких сомнений в том, что руководство государства и партии на всех уровнях управления выдвигали девиз «пропускать мимо ушей любые упоминания проблем, связанных с требованиями еврейских жертв нацизма». Тем не менее переговоры с борцами Сопротивления необходимо было продолжать, что также «настоятельно рекомендовал» Государственный департамент. Это выглядело как напряженная борьба, и вдруг после затишья, летом 1976 года, дело сдвинулось с мертвой точки: в докладе 1977 года Бен сообщил о «драматическом развитии». Что же произошло?

В Вашингтоне Конгресс обсудил новые законы, расширяющие применение закона «Об урегулировании международных претензий» 1949 года. Отныне соответствующие парламентские комиссии наделялись полномочием принимать решения по требованиям к ГДР американских граждан и компаний, чья собственность была национализирована после Второй мировой войны. В первом законопроекте, одобренном Сенатом, еврейские претензии не упоминались. Возник вопрос о том, будет ли владельцам немецких облигаций и компаниям отдаваться предпочтение перед жертвами нацизма. Конференция по претензиям была встревожена и грозилась потребовать отмены положений нового закона. Она приложила все усилия, чтобы реализовать свои угрозы. По согласованию с Государственным департаментом, Бен подготовил отчет для Джонатана Бингема, председателя Подкомиссии Палаты представителей по международной торговле. Бингем должен был привлечь Бена к обсуждению законопроекта. В законопроекте говорилось, что до тех пор, пока ГДР не выполнит требования нацистских жертв, развитие нормальных отношений с США будет затруднено. Далее последовали «интенсивные переговоры» между Беном (адвокатом Конференции по претензиям) и представителем министерства иностранных дел ГДР, в ходе которых американскому послу в Восточном Берлине поручили немедленно потребовать разъяснения позиции ГДР и подчеркнуть важность заключения соглашения по еврейским претензиям. К удивлению, они получили положительный ответ: впервые Комитет антифашистских борцов Сопротивления направил официальное приглашение Конференции по претензиям. Конференция должна как можно скорее направить своего представителя в Берлин. Бен взял эту задачу на себя.

В ноябре 1976 года он понял, что в ГДР что-то задумали. Комитет борцов Сопротивления потребовал у него реквизиты банковского счета Конференции по претензиям. Бен попросил отсрочку и проинформировал главный офис. Голдманн поручил ему продолжить переговоры и немедленно звонить ему, если что-то случится. 22 ноября все было готово. Когда Бен вошел в комнату переговоров в Восточном Берлине, он понял, что решение будет принято. На столе стояли стаканы и бутылки виски. Кинооператоры были наготове. Представители правительства зачитали заявление о том, что Комитет направит Конференции по претензиям единовременное пожертвование в размере одного миллиона долларов. Деньги предназначались для нуждающихся нацистских жертв в США. В то же время они ясно дали понять, что не имеют права признавать какие-либо еврейские требования. После объявления декларации борцы Сопротивления произнесли тост за Бена. Он ответил, что передаст новость в Президиум, попрощался и поспешил пешком в американское посольство. Оттуда он позвонил Голдманну в Париж с предложением поблагодарить их за выплату этого «первого взноса» и продолжить переговоры. «Подумаешь! – возразил Голдманн. – Они бросают нам этот миллион, как бросают кость собаке». Официальный ответ был более дипломатичным: они снова выйдут на связь, как только Исполнительный комитет проведет совещание. Доноров попросили подождать с переводом денег. Однако все произошло не так, как планировалось.