Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

Это не означало, что Бен не поддерживал неправительственные организации, когда они в нем нуждались. Так было в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке в 1997–1998 годах. В связи с тем, что число активистов, слушавших дискуссии соответствующих органов на балконе, значительно возросло, ООН прекратила свою практику распространения официальных документов среди неофициальной аудитории. Однако без этих документов было невозможно следить за дебатами. «Я был в бешенстве, – вспоминал Бен. – Я направился в офисы высшего руководства Генерального секретаря Кофи Аннана, где меня остановил обычный охранник. Я объяснил ему ситуацию, выписал чек на 500 долларов и попросил передать чек Генеральному секретарю. Эти деньги должны были покрыть расходы на соответствующие документы, в которых нуждались НПО. Через несколько минут охранник вернулся и объявил, что все документы готовы к немедленному использованию. Он не вернул чек». Бен знал, что Аннан был на его стороне, «но если колесо немного смазать, оно крутится быстрее».

В любом случае вопрос создания международного суда приобретал все большую актуальность. В 1996 году Генеральная Ассамблея ООН учредила подготовительную комиссию для разработки проекта договора. Начало этому процессу положила резолюция, представленная Карибским островным государством Тринидад и Тобаго в 1989 году. В ней содержалось поручение Комиссии международного права, состоящей из 34 членов, изучить вопрос о путях создания Международного уголовного суда. Безымянными соавторами тогдашнего премьер-министра, а затем президента Тринидада и Тобаго Артура Н. Р. Робинсона были Бен и профессор международного права Роберт Курт Вётцель. Теперь, семь лет спустя, начинался решающий этап.

Президент США Билл Клинтон лично содействовал осуществлению этой инициативы. «До конца века мы должны создать постоянно действующий международный уголовный суд, который будет наказывать за самые серьезные нарушения международного [56] В выступлении Клинтона определение «международное» применительно к термину «гуманитарное право» не обнаружено. гуманитарного права», – заявил он 22 сентября 1997 года Генеральной Ассамблее ООН. Дэвид Дж. Шеффер, занимавший недавно созданную должность посла США по особым поручениям по вопросам военных преступлений в Госдепартаменте во время второго срока Клинтона с 1997 по 2001 год, подтвердил позицию правительства в своей речи в Центре Картера 13 ноября. США будут постоянно поддерживать «справедливый, эффективный и действенный суд». Это существенно важно для его функционирования. Ведь история показала, что новые международные институты могут потерпеть неудачу без убедительной вовлеченности со стороны Соединенных Штатов – «как Лига Наций».

Однако доклад, представленный Подготовительной комиссией в апреле 1998 года, все еще изобиловал «подавляющими разногласиями». Пункты, по которым не было достигнуто соглашение, были заключены в проектах в квадратные скобки. «Была как минимум тысяча – да, тысяча – таких разногласий», – вспоминал Бен. Этот доклад послужил основой для Римского статута, который, словно небольшое дипломатическое чудо, был принят 17 июля 1998 года после пятинедельной конференции в итальянской столице. Он является официальным учредительным документом Гаагского суда и определяет четыре тяжких международных уголовных преступления: геноцид, преступления против человечности, военные преступления и агрессия.

Именно за это Бен со всей страстью боролся почти полвека. Было полностью справедливо, что он – в сопровождении Гертруды – посетил конференцию в качестве гостя. Дипломаты и политики приветствовали его как живой символ Нюрнбергского процесса. В короткой речи он поблагодарил их за оказанную честь и объяснил, что приехал в Рим, чтобы «говорить за тех, кто не может говорить, – за жертв ужасных преступлений». Он призвал делегатов последовать примеру Нюрнберга: «Время пришло, пора действовать!» Они разразились бурными аплодисментами. «Мою жену переполняла гордость», – вспоминал Бен.

Как на сцене, так и за кулисами в течение пяти решающих недель шла борьба вокруг формулировок, содержания и полномочий. Между малыми государствами и крупными державами образовалась пропасть. В то время как одни были убеждены в том, что без верховенства права их существование будет поставлено под угрозу, другие не желали, чтобы их безопасность – или даже агрессивные побуждения – зависели от суждений непроверенного международного института. В последний день конференции, 17 июля, в воздухе витало такое напряжение, что, казалось, его можно потрогать, вспоминал Бен. Как только наступила ночь, председатель, посол Филипп Кирш из Канады, закончил дискуссии. Его называли «волшебником» из-за способности выудить из рукава работоспособный компромисс в безнадежной, казалось бы, ситуации. В последнюю минуту было отклонено предложение Индии и Пакистана включить в список военных преступлений применение первым ядерного оружия. Предложение было отклонено странами, «которые имели больший ядерный арсенал». Бен заметил, что убивать врага ядовитыми замечаниями по-прежнему незаконно, в то время как термоядерным взрывом разрешалось уничтожать целые города. Оливер Уэнделл Холмс – младший, – один из самых авторитетных юристов – был прав, когда говорил, что право прирастает через опыт, а не через логику.