Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Прочитав все, что я написал о людях, расследованием преступлений которых занимаюсь всю свою жизнь, вы, наверное, не удивитесь, узнав, что я не особо терпимый человек. Когда в нашей команде появляется новый сотрудник, остальные предупреждают его: «Если захочешь что-то сказать Марку, переходи сразу к делу». Через меня проходит так много информации, что попросту нет времени слушать пустую болтовню. Во многих смыслах я в этом плане неправ и знаю это. Многие люди любят поговорить, и порой мне приходится предоставлять им такую возможность. Но иногда мне кажется, что я мог бы запросто жить на необитаемом острове – сам по себе, в тишине, где не пришлось бы ни с кем общаться. Но тогда я скучал бы по своей семье, так что это не вариант.

Мне нравится присматриваться к людям. Я вслушиваюсь в каждое сказанное ими слово. Может быть, я плохо запоминаю имена, но если мне скажут какую-то подробность – пусть даже мимоходом, – она непременно застрянет в моей памяти. То, как именно люди говорят, все эти мелкие детали, тоже имеет значение. Это может происходить неосознанно, однако они действительно говорят то, что думают. Вот почему я постоянно изучаю людей. Некоторые сразу же выдают многие свои секреты – громким голосом, одеждой, сумкой, взглядами, которые бросают, когда, как им кажется, никто не смотрит. Хотел бы я сказать, что умею читать людей и многое о них понимаю, но тут не все так просто. Я могу наблюдать, фиксируя в уме все, что вижу.

Это своего рода тренировки. Удивительно, какие подробности узнаешь во время расследования о жизни другого человека – о том, что он сделал, рассчитывая сохранить это втайне от всех. Полиция всегда знает, что в ходе расследования любого крупного дела им неизбежно придется раскрыть ряд других, менее серьезных преступлений. Скажем, было совершено убийство. Когда полиция берется за дело и опрашивает соседей, оказывается, что поблизости ограбили дом. Они вынуждены расследовать этот случай, потому что всегда есть вероятность, что убийца и грабитель – одно лицо. Все больше людей оказываются вовлеченными в расследование, и все больше всплывает подробностей – как плохих, так и хороших.

Во всем, что я делаю, люди занимают центральное место. Всегда есть жертва, у которой обычно остается семья, нуждающаяся в поддержке. Об этом не перестают напоминать приходящие по обычной и электронной почте письма. Ко мне за помощью обращается огромное количество обычных людей. Если я не мелькаю на экране, получаю один-два запроса на расследование, но когда регулярно крутятся программы вроде «Расследователя», могу за неделю получить 20–30 писем от людей, отчаянно нуждающихся в помощи по какому-то делу.

Некоторые из этих дел находятся на такой стадии, что раскрыть их – почти невыполнимая задача, и я понимаю, что вряд ли справлюсь, если возьмусь. Дело об исчезновении Клаудии Лоуренс (она пропала в Нью-Йорке в 2009 году; с тех пор ее нигде не видели, и никто не знает, что с ней случилось) – одно из тех, которые зашли в тупик, хоть и не думаю, что его невозможно раскрыть. Если бы была возможность применить определенные методы ведения расследования (не все из них полностью законны), имея при этом неограниченные финансовые ресурсы, мне кажется, можно было бы что-то выяснить. Я считаю, что в ее исчезновении и убийстве замешаны несколько людей. Все они ходят среди нас, прекрасно об этом зная. Нужно лишь хорошенько надавить, чтобы получить искомые ответы.

С другой стороны, исчезновение Мэдлин Макканн я поместил бы в категорию преступлений, которые невозможно раскрыть. Полагаю, она стала жертвой преступника, которому попалась под руку, выйдя из квартиры, – ему просто подвернулась удачная возможность. Дело не было раскрыто потому, что камера видеонаблюдения была отключена, и не осталось никаких записей с изображением похитителя. Хотелось бы верить, что однажды это дело можно будет закрыть – либо Мэдлин вернется к Джерри, Кейт, Шону и Амели, либо кто-то за это преступление будет отдан под суд. К сожалению, в настоящий момент вероятность того, что Мэдлин жива, ничтожно мала. Как бы ни было грустно это признавать, практически в каждом случае похищения маленького ребенка незнакомцем его убивают в течение суток. При похищении детей постарше и подростков жертву могут оставить в живых (иногда на многие годы), и остается надежда, что она сбежит или будет найдена. Если похищение имеет сексуальную подоплеку или связано с торговлей людьми, подросток может долгое время оставаться полезным своему похитителю – с ним можно как-то договориться, – но с трехлетним ребенком любые разговоры бесполезны.