Коллектив авторов - Правосудие в современном мире

Такое опоздание имеет и положительную сторону. Как отмечал Р. Давид, "в тот период, когда французские юристы занимались толкованием своих текстов, немецкие юристы продолжали работу университетов над текстами римского права. В Германии восторжествовала новая школа — школа пандектистов, которая привела к гораздо более высокому уровню систематизации римских принципов, чем прежде" [81]. Вследствие этого кодексы Германии повлияли на уголовное законодательство других германских государств (Австрии, Швейцарии, Нидерландов, Дании, Швеции и Норвегии) в гораздо меньшей степени, чем французские кодексы. Существенное влияние немецкие кодексы оказали только на законодательство России, что можно объяснить как тем, что в нашей стране серьезные реформы в области права начались только с крушением крепостничества, т. е. во второй половине XIX в., так и тем, что в силу исторических обстоятельств первые отечественные профессора права прошли германскую школу, а не французскую.

Система континентального права географически и исторически отличается от англосаксонской системы тем, что в отличие от последней она не допускает судебного контроля за конституционностью применяемых в стране законов. Для континентальной системы права совокупность норм составляет основное содержание права, а для англосаксонской не менее, чем нормы, важны прецеденты (старые судебные решения). При этом совокупность норм ценна не только сама по себе как свод неких правил, но и как предмет истолкования и применения, а это требует и своего понятийного аппарата, и выработки собственных способов толкования норм в связи с фактом рождения и функционирования в рамках определенного социального строя, возникшего ранее, чем данная совокупность норм.

Совокупность норм изменяется время от времени. И в этом нет ничего необычного — для юриста нет ничего естественнее знакомства с новыми нормами и их освоения. Однако для него намного важнее понимать внутреннюю структуру совокупности норм, действующих в государстве, взаимосвязь между ними, терминологию законотворчества, позволяющую понять смысл и значение нового нормативного регулирования и на этой основе строить деятельность по применению норм на практике. Все эти элементы находятся за пределами текста норм, но они неизменны и на них базируется правоприменение. Прав Р. Давид, когда вслед за американским юристом Р. Паундом указывает на значимость тех элементов, которые стоят за нормами права: "Именно на них основано представление об историческом постоянстве национального права, независимо от тех модификаций, которые претерпевали нормы. Наличие этих элементов дает основание говорить о праве как о науке и делает возможным юридическое образование" [82]. Посредством этих, более постоянных, чем нормы, элементов проводится главное разграничение между континентальной и англосаксонской системами права.

Континентальная система права складывалась в Европе с XII в. на базе знаменитой кодификации, проведенной византийским императором Юстинианом. Подчеркнем, что она не развивалась на базе укреплявшейся политической власти королей и создания под их эгидой сильно централизованных королевских судов, как англосаксонская система, а строилась возникавшими с XIII в. в Европе университетами, которые кропотливо, в течение веков выработали "право ученых", ставшее общим для весьма отличных друг от друга стран континентальной Европы [83]. Эти университеты учили, что гражданским обществом должно управлять право, подразумевая римское право, которое было для них лучшим в мире. Даже при условии, что им удавалось убедить в этом правителей, судей и большинство населения страны, пределы восприятия идей "права ученых" в каждой отдельной стране Европы и иных частях света были очень неодинаковы. Тем не менее предлагаемая ими модель раньше или позже стала действующим правом во всех странах Европы.

В наше время континентальная система права является, пожалуй, самой распространенной в мире, включая страны, никогда не находившиеся под европейским господством. Она, видимо, близка большинству стран Азии и Африки, не говоря уже о Латинской Америке, не в последнюю очередь потому, что эта система сама позволяла реципировать себя даже частично с тем, чтобы определенная часть правоотношений (в том числе личный статус гражданина) регламентировалась нормами прежнего, традиционного права страны-реципиента.

Поскольку важнейшим принципом правосудия в странах континентальной системы права является подчинение судей только закону (принцип судейской независимости), то при этом судебная практика (по крайней мере формально) не считается источником права, хотя признание ее таковой в правовой доктрине продвигается семимильными шагами. Можно отметить подчас благосклонное отношение к ней судов, но все-таки, если говорить принципиально, страны континентальной системы права стремятся к тому, чтобы судья не превращался в законодателя. В странах же англосаксонской семьи права судебная практика, даже потесненная в последние десятилетия парламентскими актами-статутами (законами), все еще остается весьма важным источником права.