Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве - понятие, причины, способы преодоления

Пробелы в виде неполноты в характеристике объективной стороны проявляются, прежде всего, при описании деяния, которое является обязательным признаком последней. Для примера обратимся к диспозиции ст. 173 УК, предусматривающей ответственность за лжепредпринимательство. Последнее определяется как создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от налогов, извлечение иной имущественной выгоды или прикрытие запрещенной деятельности, причинившее крупный ущерб. Создание коммерческой организации, в свою очередь, предполагает ее юридическую регистрацию. Соответственно, использование для лжепредпринимательства фирмы уже созданной, либо приобретение коммерческой организации без намерения осуществлять заявленную деятельность остаются за рамками состава и уголовной ответственности не влекут. Ненаказуемо по смыслу закона и создание фиктивной некоммерческой организации либо коммерческой организации, предназначенной якобы для осуществления экономической деятельности не в виде предпринимательства. Непреступно по ст. 173 УК создание коммерческой лжеорганизации, если для прикрытия истинных целей в рамках фирмы ведется какая-либо деятельность даже в минимальных объемах.

Но главным недостатком состава является, по нашему мнению, отнесение его законодателем к числу материальных, т.е. таких, которые считаются оконченными с наступлением определенных последствий. Крупный ущерб, предусмотренный в статье, Должен причинно вытекать из деяния, т.е. создания фиктивной лжефирмы. Однако сама юридическая регистрация вряд ли вообще может повлечь причинение какого-либо ущерба; последний порождается самой деятельностью, которую виновный прикрывает созданием фирмы. Между тем осуществления этой деятельности вовсе не требуется: законодатель указывает, что достаточно наличия у виновного цели получения кредитов, освобождения от налогов, извлечения иной имущественной выгоды или прикрытия запрещенной деятельности. Соответственно, правоприменитель должен установить причинную связь между деянием — созданием лжефирмы и последствием — крупным ущербом. Получается замкнутый круг. Более того, практика говорит о том, что вопрос о применении ст. 173 УК встает, как правило, при обнаружении в действиях виновного признаков других преступлений, и, прежде всего, мошенничества. Последнее также относится к материальным составам, последствием в котором выступает все тот же ущерб. Квалифицируя содеянное по совокупности ст.ст. 173 и 159, мы, по сути, дважды наказываем за одно и то же деяние, а это противоречит принципу справедливости, закрепленному в ст. 6 УК РФ.

Одним словом, трудно не согласиться с позицией тех, кто считает, что редакция ст. 173 УК крайне неудачна [224] См., например: Досюкова Т.В. Уголовная ответственность за лжепредпринимательство. Автореф. дисс. ... канд юрид. наук. М., 1997. С. 13 и др.; Жовнир С.А. Уголовная ответственность за лжепредпринимательство. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 9-12. . Соответственно, чтобы состав «работал», он должен быть изменен. Вполне приемлемой является, по нашему мнению, редакция статьи, предложенная Н.А. Лопашенко: «Лжеэкономическая деятельность в виде создания или любого приобретения, а равно руководства коммерческой либо иной организацией, осуществляющей заявленную экономическую деятельность фиктивно, если эта организация используется для совершения других преступлений, наказывается...» [225] См.: Лопашенко Н.А. Глава 22 Уголовного кодекса нуждается в совершенствовании //Государство и право. 2000. № 12. С. 23. .

Пробельность объективной стороны может проявляться и при описании последствий общественно опасного деяния. Так, определение хищения, данное законодателем в примечании 1 к ст. 158 УК, является настолько широким, что включает в себя не только собственно преступление, но и административный проступок — мелкое хищение, предусмотренное ст. 7.27. Кодекса РФ об административных правонарушениях. Содержание данной нормы таково, что переносит в разряд административных проступков все хищения, совершенные путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, если стоимость похищенного имущества не превышает одного минимального размера оплаты труда. В примечании же к ст. 158 отсутствует указание на формализованные признаки, разграничивающие эти правонарушения. Складывается любопытная ситуация. С одной стороны, есть понятие хищения — преступления, которое не ограничено величиной ущерба, причиненного собственнику или иному владельцу имущества. С другой стороны, существует понятие хищения — административного проступка, которое механически «вырывает» из хищений — преступлений определенную часть. Такое положение никак нельзя считать нормальным. Налицо коллизия норм административного и уголовного законодательства при регламентации норм за хищение. Полагаем, что в данном случае приоритет — за уголовным правом. При этом мы исходим из положения, закрепленного в ч. 1 ст. 3 УК РФ: «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Поскольку УК определяет хищение как преступление без учета стоимости похищенного, то и все последующие ограничения на содержание данного понятия должны являться прерогативой только уголовного закона. Л.В. Иногамова-Хегай предлагает дополнить определение хищения, данное в примечании 1 к ст. 158 УК, словами: «в любом размере» [226] См.: Иногамова-Хегай Л.В. Приоритет уголовного закона в конкуренции уголовно-правовых, административно-правовых и иных норм права // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: М, 2005. С. 201. . Представляется, что это не разрешит коллизию между указанными нормами административного и уголовного права. Чтобы не подвергать сомнению принцип системности в праве, правильнее было бы закрепить соответствующие цифры, определяющие хищение как мелкое, и в административном, и в Уголовном кодексе, дополнив примечание 1 к ст. 158 УК указанием на нижнюю границу уголовно наказуемого хищения.