Борис Геллер - Наука раскрытия преступлений

Террористы и переговорщики

1972 г. был богат трагическими событиями. До кровавой мюнхенской Олимпиады, во время которой террористы из «Черного сентября» захватили в заложники и убили 11 членов израильской сборной, оставалось ровно четыре месяца. Как готовился теракт и как всё развивалось, можно узнать из десятков источников на многих языках. Например, из книги Леонида Млечина «Мюнхен 1972. Кровавая олимпиада» (2005) или из его же фильма «Мюнхен-72. Гнев Божий».

Мы же попробуем рассмотреть ситуацию с точки зрения переговорщика. Профессия переговорщика до сего дня окутана облаком загадочности. На самом деле ничего запредельного в ней нет, но то, что мы видим в кино, очень отдаленно напоминает реальность.

Говоря профессиональным языком, германские власти встретились с типичной «неожиданной кризисной ситуацией смешанного типа». Я поясню, что это такое. Допустим, мэрия заявила, что через неделю снесут незаконные постройки в лагере для перемещенных лиц. Понятно, что без кризиса здесь не обойтись, но он предсказуем и ожидаем. Полиция заранее подтянет к месту переговорщиков штурмовой отряд, оцепит территорию тройным кольцом. В случае же событий во время мюнхенской Олимпиады ситуация была неожиданной, а «смешанный тип» — это когда при захвате заложников преступники баррикадируются.

Далее, потенциальные самоубийцы и террористы условно делятся на три категории: 1) to be; 2) not to be и 3) to be or not to be («быть»; «не быть» и «быть или не быть»). Первые хотят жить и серьезной угрозы не представляют, представители третьей категории колеблются, а вот второй — очень опасны. В Мюнхене был именно такой случай: они готовы были убить и умереть, если придется.

В кризисной обстановке первое и главное правило — заморозить ситуацию, не дать ей быстро развиться. Это включает и немедленную блокаду территории, и изоляцию террористов вместе с заложниками. Мюнхенская полиция этого не сделала. Террористы получали информацию по телевизору и по телефону. Им даже не отключили электричество.

Захват заложников в случае террора всегда имеет политическую подоплеку. Иногда явных требований со стороны террористов нет, есть лишь демонстрация силы. Чаще у захвата есть цель: начать переговоры и чего-либо добиться. В данном случае палестинцы хотели переговоров, и они их получили. Переговоры, если они начинаются и как-то продвигаются, могут длиться очень долго.

В 1972 г. профессиональных переговорщиков в ФРГ не было. К слову сказать, их вообще нигде не было, кроме полиции Нью-Йорка [38] Первая группа переговорщиков была создана в 1960-х гг. в полиции Нью-Йорка усилиями психолога Харви Шлоссберга. . Переговоры с террористами вели политики и полицейское начальство Баварии, причем разные люди в разное время. Срочно прилетевших из Израиля экспертов, включая директора Моссада Цви Замира и уже известного вам Виктора Коэна, даже близко не подпустили к операции.

Абсолютно не имевшие необходимого опыта, игнорировавшие необходимость блефовать, власти Баварии вплоть до последнего момента не смогли выяснить количество террористов, их вооружение, имена, лидера, точное местонахождение внутри здания. В кризисной ситуации того типа, с которым столкнулись немцы, группа захвата начинает готовиться к штурму или иной силовой операции немедленно, а не тогда, когда переговоры зашли в тупик. В Мюнхене ни этого, ни многого другого не понимали, и в результате операция освобождения заложников провалилась.

Как мы уже знаем, Израиль — страна маленькая, людские ресурсы ее ограниченны. Полиция не считает нужным содержать большую команду переговорщиков на полную ставку. Кроме командира части, его зама и начальника разведки, все остальные члены группы — добровольцы-полицейские, прошедшие специальное обучение.

Много лет назад мне тоже представилась возможность пройти этот непростой курс. Мюнхенская трагедия подробно разбиралась на занятиях вместе с «Дубровкой» (2002) и «Бесланом» (2004). Между «Мюнхеном» и двумя последними трагедиями прошло 30 и более лет, но при сравнительном анализе событий и действий властей бросается в глаза непреложный факт: ни власти России, ни командование ее многочисленных специальных подразделений ничего не почерпнули из международного опыта 1970–2000-х гг.! Кто только не вел переговоры с террористами в обоих случаях! Политики, звезды эстрады, врачи, журналисты. Несомненно, мы должны отдать должное их личному мужеству, но среди них не было ни одного профессионального переговорщика!