Имре Кертес - По следам преступления

Однако в немедской усадьбе были и другие следы. Их тоже подвергли новому изучению.

Чьи следы вели через обнесенный каменной стеной сад? Следы были оставлены сапогами с косостоптанными каблуками. У кого из жителей усадьбы есть такие сапоги? У уездного начальника.

Из Дунафельдвара послали стражника Галшаи, чтобы он изъял сапоги уездного начальника с косостоптанными каблуками. Однако стражник не мог один явиться в господскую усадьбу, он должен был взять с собой деревенского судью. Судья Янош Ковач находился в это время на лугу. Поэтому стражник должен был пойти за ним и позвать его домой.

В маленькой деревеньке все только и говорили о поручении, полученном стражником. Было три часа дня, когда стражник с судьей прибыл в дом Лайоша Кишша.

К этому времени сапог уже и след простыл. Слуги не отрицали, что такие сапоги были, но их „поглотила” земля или они сгорели в какой-нибудь печке. Все остальные сапоги изъяли, сравнили размеры с размером, снятым со следов. Размеры совпадали, но ни у одной пары не было стоптанных каблуков.

При расследовании убийства Анны Ташши не остались без дела и графологи. Хотя девушку убили оловянной пулей, но преступник или его сообщники постарались, чтобы свою роль сыграли и письменные доказательства. Запутавшая следы записка, которая спустя два месяца вновь появилась с аналогичным содержанием, является типичным случаем, когда хитрый преступник, сделав промах, перехитрил самого себя.

Логически письмо предполагаемого убийцы — противника Лайоша Кишша — было ошибкой, в которой он брал на себя ответственность за убийство девушки.

Графологическую экспертизу почерка в записке произвели всезнающий Якош Хертте и заместитель прокурора Якаб Кути. Два молодых энтузиаста от начала до конца тщательно исследовали записки и установили, что в записке, найденной 8 мая, можно заметить те же особенности, что и в письме Лайоша Кишша. Спустя два месяца, когда Лайош Кишш находился под арестом, в деревне якобы вновь появился убийца с записками, и они подряд проверили лиц, подозреваемых в сообщничестве, — от жены Кишша до Кальмана Пацолаи. На отдельных листах бумаги были сделаны пробные образцы почерка и изъяты старые письма указанных лиц. В Немеди и окружающих деревнях Хертте обошел всех торговцев и достал у них образцы писчей бумаги, которой они торговали.

Старался он не напрасно. Оказалось, что новую записку написала одна из подруг жены Кишша по ее просьбе.

Заседатель Хертте хотел сделать точный план господской усадьбы и положения обнаруженных там следов.

Он по очереди обошел всех инженеров, проживавших в комитате, но ни один из них не взялся за это поручение. Все боялись всесильного уездного начальника. В конце концов Игнац Никли, „толковый и понимающий” архитектор, взялся за это дело и под личным контролем заседателя составил чертеж места происшествия.

Заседатель воспользовался присутствием архитектора и для выполнения других, не связанных с архитектурой, задач. Об этом он так писал в своем рапорте.

„В этом же случае я попросил архитектора Игнаца Никли, чтобы он быстрыми шагами прошел от двери обеденной комнаты, выходящей в коридор, до того окна комнаты, через которое был произведен смертельный выстрел, досчитал там до шести и после этого вновь быстро вернулся назад. Когда это было сделано, то, согласно моим карманным часам, которые я держал в руке, для совершения этого прохода потребовалось не более одной минуты!”

Зачем же потребовалось, чтобы архитектор под надзором заседателя „быстро бегал” по господской усадьбе? Только для того, чтобы достоверно экспериментальным путем проверить алиби уездного начальника Лайоша Кишша.

Эксперимент доказал, что у преступника после того, как он распрощался с игравшими в карты женщинами, и перед тем, как он вновь появился, было достаточно времени, чтобы выбежать в сад, произвести выстрел, а затем вернуться к несчастной жертве покушения и его очевидцу.

Петля вокруг Лайоша Кишша затянулась. 15 июля на основании возникших подозрений его арестовали, и спустя полтора года, 12 ноября 1852 года, Печским императорским уголовным судом был вынесен приговор по его делу.

„Лайош Кишш, заключенный первой категории, за совершенное им преступление и в назидание другим был приговорен к смертной казни через повешение”.

Однако преступник в результате бездеятельности австрийской администрации и полиции сумел уничтожить почти все прямые улики. Именно поэтому приговор Печского областного суда основывался на восстановлении логической связи косвенных улик.