Николай Китаев - Неправосудные приговоры к смертной казни

Заместитель начальника следственной части Прокуратуры РСФСР И. М. Костоев, организовавший позднее расследование этого преступления надлежащим образом, кратко указывает в своей книге: «Преступники скоро нашлись, а после соответствующих “допросов” признались в совершенном ими преступлении. Сперва, естественно, отказывались, потом неожиданно признались, причем дружно все трое. Потом отказались от своих признаний, а затем снова подтвердили их. И хотя оружие убийства – ни нож, ни пистолет – найдены не были, людей осудили и одного из них приговорили к расстрелу» [43].

Проанализировав материалы уголовного дела, можно выстроить хронологическую картину появления «признаний» обвиняемых. Вначале в качестве свидетеля допрошена Л. Н. Беляева – жена Николая Беляева. Ее показания имеют принципиальные различия с показаниями В. Н. Цуранкова. Если последний утверждал, что Беляев и Батаев вдвоем убили работника милиции в вагоне электрички, то Л. Н. Беляева на допросе указала, ссылаясь на рассказ мужа, что пистолет у милиционера забрал один Батаев, придушив потерпевшего.

Между тем никаких следов удушения при осмотре и экспертизе трупа потерпевшего выявлено не было.

Задержанный Беляев легко признался в совершении кражи вещей по сговору с Батаевым, но отрицал какую-либо осведомленность по эпизоду убийства милиционера. Однако в первой половине апреля он неожиданно дает показания о совместном с Батаевым нападении на этого потерпевшего, его убийстве и завладении табельным пистолетом Макарова.

Эти же показания Беляев повторил на очной ставке с Батаевым, который вскоре также стал признавать свое участие в совершении убийства милиционера. Правда, обвиняемые так и не могли объяснить, куда они дели орудия преступления и похищенное оружие. Но следствие уже уверилось в бесспорной виновности задержанных. Шаповаленко, арестованный как соучастник данных лиц по эпизодам краж вещей, дал показания, что видел у Беляева и Батаева два пистолета, а также знал от сообщников об убийстве ими милиционера в поезде.

В процессе следствия Батаев изъявил желание показать место совершения кражи вещей в г. Одессе и уверенно привел оперативно-следственную группу в квартиру, которую обокрал в марте. Затем Батаев заявил, что может указать место сокрытия оружия, что очень заинтересовало следователя. Во время конвоирования по улице Батаев сумел расстегнуть наручник, прикрепляющий его к сотруднику милиции, и попытался бежать. При этом он сломал руку одному из конвоиров, но был задержан. Данный эпизод еще более убедил следствие в виновности Батаева по эпизоду убийства и особой опасности его личности.

В суде Беляев объявил, что оговорил себя и Батаева вследствие незаконных методов сотрудников милиции, применявших к нему физическое насилие. Выяснилось, что при таком «воздействии» на запиравшегося Беляева ему выбили зуб, а также повредили внутренние органы, что повлекло хирургическую операцию на желудке. Батаев в судебном процессе также пояснил, что никакого нападения на сотрудника милиции с Беляевым не совершал, оговорил себя под давлением незаконных приемов органов дознания.

Московский городской суд не принял во внимание эти доводы подсудимых, как и утверждения о том, что 27 февраля – во время убийства Л. Н. Смирнова – их вообще не было в Москве. Показания свидетеля Воркуновой, подтверждавшей алиби подсудимых, суд посчитал неправдивыми.

В мае 1986 г. Московский городской суд приговорил Батаева к смертной казни, Беляева – к 15 годам лишения свободы, Шаповаленко – к 3 годам лишения свободы.

Верховный Суд РСФСР 13 октября 1986 г. рассмотрел кассационные жалобы осужденных и их защитников и отменил приговор в части, касающейся эпизода нападения на Л. Н. Смирнова. За совершение краж личного имущества Беляева осудили к 5 годам, а Шаповаленко – к 2,5 годам лишения свободы. Батаеву, кроме того, оставили эпизод попытки побега из-под стражи с насилием над конвойным, определив ему в общей сложности 7 лет лишения свободы.

Верховный Суд РСФСР в определении указал, что алиби подсудимых не опровергнуто, достоверность показаний первичных свидетелей по делу – Цуранкова и Беляевой вызывает сомнения, тщательную проверку заслуживают показания Беляева о насилии над ним со стороны оперативных работников с целью получения признания в убийстве милиционера; отсутствие орудий преступления и похищенного оружия существенно колеблет доводы следствия о виновности осужденных.