Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Иное положение имеет место при преступлениях, совершаемых с косвенным умыслом. Здесь преступный результат как по объективной обстановке совершения преступления, так и в сознании субъекта лишь возможен. Возможность характеризуется наличием минимум двух противоположных тенденций развития. Преступный результат мог наступить, но мог и не наступить. В самих объективных условиях совершения преступления с косвенным умыслом содержатся факторы, как способствующие наступлению преступного результата, так и препятствующие этому. Лишь с наступлением преступного результата мы получаем доказательство несущественности факторов, препятствующих наступлению преступного результата, и имеем основания для уголовно-правового осуждения субъекта за сознательное допущение им преступного результата.

Если же события развиваются в пользу тенденции ненаступления преступного результата, это означает, что препятствующие наступлению вредных последствий факторы были достаточны, субъект правильно рассчитывал на них. При таких данных суд не имеет ни объективного, ни субъективного основания для осуждения лица за последствия, причинить которые оно не намеривалось и которые действительно не наступили. Так, если бы в деле Сажина пуля пролетела над головами граждан, не причинив им никакого вреда, то у суда не было бы оснований для осуждения его за покушение на убийство. Смерть граждан была лишь возможной. Обстоятельства, которые воспрепятствовали убийству, были для развития событий не случайными, а закономерным преобладанием одной из тенденций развития, заложенных в самой обстановке совершения этого преступления. Поэтому ни в коей мере нельзя было бы утверждать, что преступный результат здесь не наступил по не зависящим от субъекта обстоятельствам. А без установления этого признака нет уголовно наказуемого деяния – приготовления или покушения.

Правильно отмечает проф. Трайнин: «В случае совершения преступления с эвентуальным умыслом лицо, как известно, не желает наступления преступного результата. Но, не желая его, лицо не может «логически» готовиться к его совершению или покушаться на его совершение. Напротив, в случаях мнимого эвентуального умысла, т. е. в случаях, когда результат необходимо должен наступить, вполне возможны и приготовление и покушение, ибо в этих случаях, по существу, умысел – прямой» [569].

Еще меньше оснований для осуждения лица за приготовление или покушение в неосторожных преступлениях. Возможность наступления преступного результата в неосторожных преступлениях менее реальна, нежели в преступлениях, совершаемых с косвенным умыслом.

Из советских криминалистов, пожалуй, один проф. Шаргородский допускает возможность покушения и приготовления в неосторожных преступлениях. «Все дело заключается в том, – аргументирует свою точку зрения проф. Шаргородский, – что как соучастие, так и покушение и приготовление возможны только в отношении тех случаев неосторожных преступлений, когда действие совершается умышленно, а результат наступает по неосторожности. А к умышленному действию с неосторожным последствием вполне возможно и приготовление, и покушение. В законодательстве такие деяния часто выделяются как деликты поставления в опасность (езда с недозволенной быстротой, неосторожное обращение с оружием и т. д.)» [570].

Прежде всего неправильным нам представляются утверждения о возможности различного психического отношения к действию и к его последствию. Абсурдно звучит положение, что можно умышленно причинить неосторожное преступное последствие. Нельзя забывать, что, говоря о действии в уголовном праве, мы применяем понятие действия в уголовно-правовом смысле. Предвидеть же действие в уголовно-правовом смысле, значит предвидеть общественно опасный характер действия, то есть предвидеть и те вредные по следствия, к которым оно приводит. Всякое действие, независимо от желания лица, всегда выступает как средство достижения определенных результатов. Подчиняясь закономерностям внешнего мира, будучи его составной частью, человек не может произвести ни одного действия, не влияя одновременно на течение процессов внешнего мира. «Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность, уничтожает ее определенность (=меняет те или иные ее стороны, качества)…» [571].

Действие в уголовно-правовом смысле обладает всеми признаками действия в общем смысле слова. Специфика его состоит лишь в том, что изменения, которые оно производит, это – вредные для социалистического государства изменения в общественных отношениях. Поэтому недозволенно быструю езду на автомашине и неосторожное обращение с оружием мы рассматриваем не как вообще сознательные действия в общем смысле слова, а как действия в уголовно-правовом смысле, то есть как общественно опасные действия, направленные на причинение определенного преступного ущерба (аварий, смерти граждан и т. д.). При такой постановке вопроса, единственно правильной на наш взгляд, не может быть различного субъективного отношения к действию и преступному результату. Если лицо предвидит общественно опасный характер своих действий, значит, оно предвидит и те вредные последствия, к которым может привести это действие. Если лицо, которое с недозволенной скоростью едет по улице, или лицо, которое неосторожно обращается с оружием, предвидит общественно опасный характер своих действий или должно (при небрежности) их предвидеть, значит оно в такой же степени предвидит или должно предвидеть и общественно вредные, преступные последствия своего действия [572].