Элина Сидоренко - Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон

Долгое время в криминологических исследованиях теория установки не принималась. Понимаемая в психологии как «общее состояние всякого живого существа, активизирующее его деятельность помимо участия сознательных психических функций, помимо познавательных, эмоциональных и волевых актов» [251], установка, по мнению советских ученых, «создавала ошибочное представление о том, что сознательные поступки могут определяться предсознательными состояниями» [252]. На сегодняшний день, когда категория бессознательного заняла достойное место в криминологии, роль установки в механизме преступного поведения стала для всех очевидной.

Насильственная ситуативная установка может выступать и как результат личной практики (закрепление в сознании определенных поведенческих реакций), и как заимствование чужого опыта по разрешению конфликтов. Но не стоит отождествлять ее с личностной установкой. В отличие от последней она проявляется в строго определенных условиях, когда ситуация довлеет над личностью преступника, действия совершаются по первому побуждению, без обдумывания и оценки с позиции морали и закона.

Насильственная ситуативная установка включается тогда, когда «ситуация вынуждает к немедленным и не всегда обдуманным действиям» [253]. Фрустрация, стресс или аффект, вызванные конфликтной ситуацией, несут большую детерминационную нагрузку. При этом не обязательно, чтобы они возникали немедленно. Психические состояния могут иметь свою «историю» [254]. Так, установлено, что люди, бывшие жертвами насилия в детстве, во взрослом возрасте с большей вероятностью совершают насильственные преступления в условиях серьезного конфликта [255].

В рассматриваемых нами случаях у лица, совершающего преступление вследствие отрицательного поведения потерпевшего, срабатывает «программа» реагирования на определенный раздражитель. Но так как практическая реализация данной «программы» носит отрицательную с точки зрения закона оценку, уголовная ответственность субъекта не исключается. Однако она уменьшается вследствие того, что эту «программу» вызвало к жизни отрицательное поведение потерпевшего.

Безусловно, провокация преступления снижает степень его общественной опасности. Но, анализируя преступления по объективным и субъективным признакам, необходимо ответить на вопрос: какой элемент состава изменяется при совершении преступления в связи с отрицательным поведением потерпевшего.

Нам представляется верной позиция Ю. А. Афиногенова, который утверждает, что «снижение ответственности обусловлено именно снижением степени виновности субъекта, тогда как объективные признаки совершенного деяния не претерпевают изменений» [256]. Не вступая в полемику со сторонниками и противниками «вины потерпевшего», следует все-таки признать, что в определенной мере уменьшение степени виновности субъекта преступления происходит вследствие возложения какой-то части вины за совершенное преступление на потерпевшего. Однако вина в данном случае рассматривается не в уголовно-правовом, а в криминологическом значении.

Ряд ученых, в числе которых В. С. Минская, В. И. Полубинский и др., считают, что законодатель дифференцирует ответственность виновного не только в зависимости от типовой степени общественной опасности совершенного им деяния, но и от степени защиты государством интересов потерпевшего. «Можно сказать, что защита интересов потерпевшего от покушения на убийство при превышении пределов необходимой обороны понижается, а защита интересов потерпевшего в связи с выполнением им служебного или общественного долга повышается» [257].

Как нам представляется, данное утверждение противоречит ст. 19 Конституции РФ, в которой говорится, что «все равны перед законом и судом». А это означает, что все люди без исключения имеют право на равную защиту (курсив мой. – С. Э). Другое дело, что законодатель, руководствуясь принципом справедливости (ст. 6 УК РФ), дифференцирует уголовную ответственность субъекта (а не охрану потерпевшего) в зависимости от степени общественной опасности деяния и личности совершившего его лица.

Рассмотрим случаи законодательного разграничения уголовной ответственности с учетом отрицательного поведения потерпевшего.

Законодатель, дифференцируя уголовную ответственность в зависимости от типовой степени общественной опасности деяния и лица, его совершившего, выделил посредством привилегирующих признаков специальные – «извинительные» [258]– составы: убийство в состоянии аффекта, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 107 и 113 УК РФ).