Анджела Галлоп - Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств

На самом деле в течение этих трех лет полиция неоднократно допрашивала настоящего убийцу, однако он не подходил под описание разыскиваемого человека – мужчины с сандерлендским акцентом [5] Диалект английского языка. . Акцент был у человека, отправлявшего аудиозаписи, который, как оказалось в итоге, водил полицию за нос, тогда как подлинного преступника ни в чем не заподозрили.

Через 14 месяцев после убийства Хелен Ритка я побывала на втором месте преступления Йоркширского потрошителя. Тело очередной девушки было найдено в парке Галифакса. На 19-летнюю Джозефину Уиттакер напали, когда она поздно вечером возвращалась домой. К тому времени, когда ее тело обнаружили, было уже светло – наступило утро. Первым делом меня поразило следующее: открытая поляна, которая была на виду у любого, кто проходил через парк, казалась не совсем подходящим местом для нападения и убийства даже в темное время суток.

В последующие годы работы помимо прочего мне предстояло усвоить, насколько важно максимально тщательно осмотреть место преступления. Отчетливо представив вероятную очередность событий, можно понять, какие возможности с точки зрения криминалистики у тебя имеются, и разработать наиболее эффективную стратегию для проведения анализа. В тот раз решили вернуться на это место ночью. Встав на границе парка, мы рассматривали место преступления оттуда, после чего стало понятно: при включенных вокруг поляны фонарях ее центр был практически в полной темноте. Таким образом, для всех, кто находился за пределами ее условной окружности, создавался зрительный барьер. Однако убийца Джозефины определенно пошел на огромный риск, напав на нее на открытой местности. Возможно, это решение было спонтанным. Либо же, если убийцей все-таки был Йоркширский потрошитель, как подозревала полиция, возможно, он начал чувствовать себя неуловимым.

В 1970-х не было компьютеров или цифровых баз данных, которые могли бы помочь полиции Западного Йоркшира в поиске подозреваемых. Все, что могли полицейские, – это проверять любую зацепку, находить новые – например, фиксировать модели и номера автомобилей, замеченных возле мест преступлений, – и записывать всю полученную информацию на пронумерованные карточки с перекрестными ссылками. В ходе этого процесса создавалось огромное, практически неподъемное количество документации. Полиция была решительно настроена расследовать любую зацепку. Из-за этого мы и оказались однажды в странном доме в пригороде Йорка.

Подозрения вызвал мужчина, открывший дверь женщине-коммивояжеру, будучи одетым в бюстгальтер, натянутый поверх футболки. И хотя узкий дом, который мы с коллегами посетили, и выглядел совершенно непримечательным снаружи, внутри мы нашли признаки крайне странной деятельности.

Согласно отчету полиции, у убийцы были ожоги специфической формы на обеих сторонах лица и между ногами. А с огнем в этом доме было связано очень многое. Во-первых, нашлось необычайно много спичечных коробков и зажигалок. Во-вторых, арка под потолком была местами обуглена. Далее: в коридоре стояла бочка с растворителем, из которой торчали большие деревянные палки с намотанными на один из концов колготками. На стенах висели картины с изображением горящих или собравшихся вокруг погребального костра людей, причем некоторые из них держали похожие факелы. В запертой комнате были обнаружены женская ночная рубашка и штаны в индийском стиле с пятнами спермы. Здесь явно творилось что-то странное – это впечатление усиливалось тем, что по всему дому попадались миски с пропитанными кровью тряпками.

К тому времени я проработала в ЭКС уже почти пять лет, практически каждый день набираясь бесценного опыта и узнавая что-то новое. Я знала, что один из основополагающих принципов любого расследования гласит: «Нельзя ничего предполагать», поскольку правда зачастую оказывается фантастичнее вымысла. В этом конкретном случае мы получили наглядную иллюстрацию и понимали: каким бы потенциально инкриминирующим (обвиняющим) ни казалось увиденное нами в этом доме, этот мужчина явно не был разыскиваемым полицией подозреваемым. Хозяин просто имел нездоровое пристрастие надевать парик с шароварами, а затем поджигать себя. Что касается окровавленных тряпок, он прикладывал их к деснам – за день до этого мужчина удалил все зубы.

Это было первое из множества жилищ сумасшедших, которые мне предстояло увидеть в следующие 40 лет. Пожалуй, чуть ли не более нелепой, чем весь связанный с огнем материал, была оставленная женой этого мужчины прощальная записка, гласившая: «С меня достаточно. Я ухожу от тебя. Ты должен мне три шиллинга и четыре пенса». Думаю, с учетом обстоятельств я бы такой долг простила!