Аркадий Ваксберг - У крутого обрыва

Углубленное внимание к личности подсудимого очень часто могло бы помочь суду разобраться и в мотивах преступления, и в том, что юристы называют субъективной его стороной, — наличии или отсутствии умысла.

Несколько лет назад за умышленное убийство был осужден подросток. Защита утверждала, что убийство не было умышленным, что подросток лишь превысил пределы необходимой обороны, спасаясь от напавшего хулигана. Одним из важнейших аргументов защиты был довод психологический: такой человек попросту не мог сознательно убить своего сверстника.

Я подчеркиваю: довод психологический… Ибо в тех случаях, когда улики сложны, запутанны, противоречивы, когда они допускают различное истолкование, именно специфические особенности личности, проанализированные глубоко и непредвзято, могут помочь выяснению истины.

К сожалению, голосу тех, кто доказывал несправедливость осуждения подростка, в свое время не вняли: защита показалась чрезмерно пристрастной. Но вот я читаю письмо в редакцию «Литературной газеты», подписанное начальником воспитательно-трудовой колонии, где отбывает наказание осужденный, — уж этого-то человека вряд ли кто-нибудь упрекнет в пристрастии. Его профессиональный долг — наблюдать за своими трудными воспитанниками и способствовать их приобщению к честной, трудовой жизни. От своего имени и от имени коллег начальник колонии пишет, что глубокое изучение личности подростка подтверждает вывод: признание его преступления умышленным, а тем более совершенным из хулиганских побуждений, ошибочно.

Разумеется, гораздо чаще изучение личности подсудимого поможет не оценке доказательств, а выбору справедливой меры наказания. Не случайно закон предоставляет обычно суду широкий диапазон санкций.

Многочисленные научные учреждения нашей страны ведут криминологические исследования, изучая причины и мотивы преступных проявлений, роль социальных и медико-биологических факторов, просчеты в воспитании, влияние внешней среды на формирование таких черт личности, которые способствуют совершению преступлений. Результаты этих интересных исследований, несомненно, будут способствовать выработке мер по предупреждению преступности.

Но сейчас речь идет о другом — о постижении конкретным судом конкретной личности в ходе конкретного судебного разбирательства, дабы приговор, которым оно завершится, был эффективным и справедливым, дабы он отвечал требованиям закона, повелевающего суду «учитывать личность», то есть, очевидно, прежде всего — различные грани морального облика, несомненно поддающиеся «измерению» и оценке. Но — я цитирую опубликованную в журнале «Советское государство и право» статью кандидата юридических наук А. И. Долговой — «проблемы этико-правового изучения личности преступника и вообще личности, к сожалению, мало разработаны и криминологами, и представителями других наук». Действительно, к сожалению….

Выбирая наиболее справедливую и разумную санкцию, то есть индивидуализируя наказание, если пользоваться терминологией закона, суд должен — таково мнение авторов коллективного научного труда «Личность преступника», — «наряду с характером и степенью общественной опасности преступления и обстоятельствами, смягчающими и отягчающими ответственность… учитывать обстоятельства, составляющие социально-демографическую, социально-психологическую, психофизическую и правовую характеристику личности виновного».

Должен!.. Но учитывает ли? Авторы того же исследования провели выборочное, но вполне представительное («репрезентативное», как говорят социологи) изучение уголовных дел и пришли к выводу, что «наибольшее число обстоятельств, учитываемых судом, относится к социальной характеристике подсудимого. Это в первую очередь общественно-производственная и социально-бытовая характеристики, наличие в прошлом особых заслуг, семейное положение, сведения о совершенных в прошлом преступлениях и проступках».

Но — и это самое главное:

«Не удалось установить сколько-нибудь заметного влияния на индивидуализацию наказания собственно психологической характеристики подсудимого, к которой обычно относятся особенности характера, темперамент, привычки и интересы…»

Этот вывод (я могу подкрепить его и своими личными многолетними наблюдениями), к которому с академическим спокойствием приходят авторы теоретического исследования, наводит на самые грустные размышления. О каком же постижении человеческой личности и ее отношения к содеянному можно говорить, если не учтено самое главное — то, что составляет ее сущность, ее зерно? Можно ли индивидуализировать наказание, не индивидуализируя личности во всем неповторимом синтезе только ей одной присущих свойств и черт? Ведь характер, привычки и темперамент оказывают подчас решающее влияние на поведение человека в определенных критических ситуациях. Совершенно очевидно, что импульсивность, повышенная возбудимость, болезненная ранимость толкают подчас на поступки, которые не совершит человек уравновешенный, сдержанный, спокойный. И тем более равнодушный.