Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

Введение же в заблуждение относительно реального финансового и хозяйственного положения при заключении кредитного договора, т. е. обман относительно обеспеченности выполнения должником принятых обязательств (при том, что он все же предполагает рассчитаться с кредиторами, хотя и идет при этом на определенный риск), не может рассматриваться как мошеннический обман.

Не образует хищения также использование полученных денежных средств не по целевому назначению, если заемщик собирался вернуть эти средства, но не смогэтого сделать в результате неудачной коммерческой операции. Ведь в этом случае должник хотел обманно завладеть чужим имуществом лишь на некоторое время, определенное в договоре. В связи с этим вменение хищения по фактам невозвращения в срок кредитов либо авансовых платежей, сопряженных с неисполнением договорных обязательств (например, о передаче товара по договору купли-продажи), даже при явно нецелевом характере их использования, исключается, если не удается доказать заведомость для получателя кредита невозможности возврата денег.

Следовательно, при том, что способами совершения как мошенничества, так и незаконного получения кредита служат обман (предоставление кредитору заведомо ложных сведений) или злоупотребление доверием, функциональное назначение и содержательное наполнение этих приемов разное: если при незаконном получении кредита кредитор вводится в заблуждение заемщиком относительно гарантий обеспеченности своевременности и полноты возврата кредита, то при мошенничестве он вводится в заблуждение относительно наличия самого намерения возвратить кредит.

Так, Щ. предъявлено обвинение в том, что он, являясь руководителем и владельцем частных предприятий в г. Кургане и одновременно акционером Московского банка «Агропромстройбанк», с целью завладения чужим имуществом путем обмана и злоупотребления доверием систематически получал в Курганском филиале «Агропромстройбанка» кредиты, заранее зная о невозможности возвратить и погасить начисленные по ним проценты. Однако Курганским городским судом Щ. был оправдан за отсутствием в деянии состава преступления.

Заместитель Генерального прокурора поставил вопрос об отмене приговора. Как указано в протесте, суд оправдал Щ., мотивируя это тем, что не установлен его умысел на заведомое невозвращение полученных кредитов, а образовавшийся долгперед «Агропромстройбанком» возник из-за политики самого банка, связанной с риском. По мнению прокурора, этот вывод ошибочен, так как органы предварительного следствия не сделали полного объективного исследования финансовой деятельности предприятий Щ., что служит основанием для направления дела на дополнительное расследование.

Верховный Суд РФ оставил протест без удовлетворения, указав следующее. Щ. получал кредиты на законных основаниях, при этом нет никаких доказательств, свидетельствующих о том, что он не собирался их возвращать. Напротив, согласно материалам дела, Щ. из полученных им кредитов и долга по процентам возвратил банку более половины всей суммы. Кроме того, как усматривается из показаний Щ., он вернул бы и оставшуюся сумму кредитов, если бы банк в одностороннем порядке не прекратил финансирование его предприятий.

При таких данных Курганский городской суд правильно пришел к выводу об отсутствии у Щ. умысла на заведомое невозвращение полученных кредитов, которые ему предоставлялись с разрешения управляющего Курганского филиала «Агропромстройбанка» Найманова и его заместителя Есьмана. Предварительного сговора на хищение между Наймановым, Есьманом и Щ. органами следствия не установлено. В отношении Найманова и Есьмана уголовные дела прекращены за отсутствием в их действиях состава преступления. Судя по документам ревизии в банке, кредиты выдавались без проверки обоснований возвратности не только Щ., но и многим другим руководителям предприятий.

Довод же протеста о том, что органами следствия не проведено полного объективного исследования финансовой деятельности предприятий Щ., признан неубедительным. Как установлено, при проведении ревизии исследовались 50 договоров, хотя в акте ревизии отражены только те из них, по которым получены деньги, истраченные Щ. на приобретение товарно-материальных ценностей. К материалам дела приобщены также оформленные в соответствии с требованиями закона договоры залога, согласно которым право проверять залоговое имущество предоставлено банку. При этом Есьман показал, что он лично проводил проверку залогового имущества предприятий Щ., где количество товарно-материальных ценностей всегда превышало сумму кредита. С учетом изложенного оправдание Щ. за отсутствием в его действиях состава преступления признано правильным. [218]