Юрий Андреев - Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам - Теория и судебная практика

По приговору Калачеевского районного суда Воронежской области от 17 ноября 2003 г. Б. была признана виновной по ст. 159, ч. 2, п. «а», «в» УК РФ за совершение мошенничества группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения и подвергнута уголовному наказанию в виде штрафа. Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда определением от 29 января 2004 г. отменила этот приговор и прекратила производство по уголовному делу на основании ч. 2 ст. 24 УПК РФ в связи с декриминиализацией преступления, поскольку до вступления приговора в законную силу изменения Уголовного кодекса РФ устранили преступность и наказуемость за деяния, совершенные Б. В то же время 10 марта 2004 г. мировой суд Калачеевского района признал совершенные Б. действия административным правонарушением (ст. 7.27 КоАП РФ) и подверг ее административному наказанию в виде штрафа. Известно, что с 1 июля 2002 г. вступил в действие КоАП РФ, который рассматривает мелкое хищение (мошенничество) чужого имущества на сумму менее 5 МРОТ административным правонарушением. Б. обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда и о возмещении утраченного заработка в связи с незаконным отстранением от работы постановлением следователя в период предварительного расследования (с 20 мая 2002 г. по 20 апреля 2004 г.). В исковые требования Б. вошли и требования о взыскании ежемесячных государственных пособий в размере 5 минимальных размеров оплаты труда, выплачиваемых временно отстраненным от работы обвиняемым на основании ст. 131 УПК РФ в порядке ст. 114 УПК РФ. Суд первой инстанции удовлетворил иск Б. о компенсации морального вреда в сумме 7000 руб. (решение суда от 8 июня 2004 г.), указав при этом, что Калачеевский районный суд незаконно признал действия Б. преступлением: на момент вынесения приговора действия Б. должны были расцениваться как административное, а не уголовное правонарушение в связи с изменением минимального размера оплаты труда: на момент совершения хищения стоимость похищенного составила менее 5 минимальных размеров оплаты труда, установленных федеральным законом. В своем исковом заявлении истица указывала, что в период 2-летнего расследования уголовного дела ее честь и репутация были запятнаны, она пережила глубокие нравственные страдания, потеряла престижную работу заведующей лабораторией переливания крови. В кассационном и надзорном порядке дело не пересматривалось. [145] Дело № 2-203/2004. Архив Калачеевского районного суда Воронежской области.

Представляется, что число оснований для реабилитации следует расширить, в частности, включением в круг реабилитируемых лиц, пострадавших от незаконных действий в ходе оперативно-розыскных мероприятий, в том числе выполняемых после возбуждения уголовного дела по поручению лица, ведущего расследование.

Право на реабилитацию не получают лица, уголовное преследование (производство по уголовному делу) в отношении которых прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Так, согласно ч. 4 ст. 133 УПК РФ такое право не возникает у лиц, когда постановленный обвинительный приговор отменен или изменен ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

Судебная практика содержит много примеров по реализации изложенного положения ч. 4 ст. 133 УПК РФ.

Так, гражданин С. обратился в Кунцевский межмуниципальный районный суд г. Москвы с исковым заявлением о возмещении материального и морального вреда, причиненного незаконным осуждением. Как следовало из материалов дела, С. в 1983 г. был осужден по ст. 171, ч. 2 (превышение власти и служебных полномочий), и ст. 173, ч. 2, УК РСФСР (получение взятки) к 8 годам лишения свободы. В местах лишения свободы пробыл 5 лет с ноября 1982 г. по ноябрь 1987 г., когда был освобожден по амнистии. Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 1994 г. вышеуказанный приговор был изменен и действия С. переквалифицированы со ст. 173, ч. 2, УК РСФСР на ст. 170, ч. 1, УК РСФСР. По совокупности было определено наказание в виде 3 лет лишения свободы. С. пришел к выводу, что пробыл в местах лишения свободы лишних два года и обратился в суд с требованиями о реабилитации (в частности о возмещении имущественного и неимущественного вреда, связанного с пребыванием в местах лишения свободы). Суд отказал в удовлетворении исковых требований, приведя следующие основания к отказу.