Алексей Егоров: Сравнительное правоведение

Историческая школа компаративистских исследований существовала и в Беларуси. Среди ярких ее представителей можно назвать И.Б. Раковецкого, С.Б. Линде, И.Н. Даниловича, Ф. Нарбута, Я. Ярошевича. Профессор И.Б. Раковецкий – первый исследователь в области сравнительной истории права славянских народов. Он предложил методологическую основу для сравнительного изучения права сходных славянских стран. Ученый считал, что невозможно изучать конкретную историю славянской страны без применения общеисторических подходов в изучении славянского права вообще [78] Rakowiecki I. Prawda Ruska, czuli prawda wielkiego ksiecia Jaroslawa Wla-dimirowicza. T. 1–2. Warszawa, 1822. . Определенные методологические основы сравнительного изучения правовых систем, исходя из их исторического формирования, также были заложены Т. Чацким и С.Б. Линде. Работа профессора Т. Чацкого «О литовском и польском праве, его духе, источниках, связях и о содержании первого Статута, изданного для Литвы в 1529 г.» ориентировала исследователя на изучение основ рецепции при формировании правовой системы того или иного государства [79] Czacki T. О Litewskich і polskich prawach, о ich duchu, zrodlach, zwiazku і о rzeczach zawartych w pierwazym Statucie dla Litwy 1529 rocuwy danym. T. 1–2. Krakow, 1861. . С.Б. Линде основное внимание обращал на нормативный элемент сравнения при изучении исторических памятников права. Анализ языка первоначальных текстов Статутов, предложенный ученым, являлся классическим образцом сравнительно-исторического подхода к исследованиям нормативного материала [80] Linde S.B. O Statucie litewscim, ruskim jezykiem i drukiem wydanym. Warszawa, 1816. .

К сожалению, современный период в развитии научных основ классификации правовых элементов не изобилует исследованиями исторических критериев интеграции правовых систем. Данное место заняли прагматические потребности нормативного сближения. Вместе с тем исторический фактор формирования правовых систем представляется объективным условием их сближения, носящим всеобщий характер на уровне образования глобальных правовых компонентов, традиционно именуемых правовыми семьями. Данная классификационная основа позволяет определить правовую семью как некую исторически детерминированную общность национальных правовых систем.

Определение содержания правовой семьи является важной задачей, подходы исследователей к решению которой неоднозначны. По крайней мере две позиции современных ученых заслуживают особого внимания. Одна из них основана на юридико-техническом критерии определения содержания правовой семьи. Ее представители (Р. Давид, К. Цвайгерт, X. Кетц) предлагают оценивать содержание общности правовых систем, не вдаваясь в конкретику их нормативного содержания. «Необходимо, – пишет Р. Давид, – исходить не из содержания их конкретных норм, а из более постоянных элементов, используемых для создания, толкования, оценки норм» [81] Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 20. . К таким постоянным элементам, по мнению ученых, относятся прежде всего источники права. Р. Давид называет их формальными источниками права, К. Цвайгерт апеллирует к формализму в праве [82] Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 111–113. . Ученые предлагают осторожно подходить к оценке конкретного содержания источников права и ориентируют на анализ иерархии источников, а также методов, используемых юристами для установления норм права. Иными словами, для того чтобы говорить о таком содержательном компоненте правовой семьи, как источник права, необходимо оценивать его формально-правовую, а не содержательную сторону. Например, мы устанавливаем, что основным источником права в романо-германских правовых системах является нормативно-правовой акт (по мнению отдельных авторов – закон), в англосаксонских системах таким источником является юридический прецедент как принцип разрешения дела по существу, в традиционных обществах основным источником права будет выступать обычай. Далее мы можем выстраивать иерархическую структуру источников, традиционную для той или иной группы правовых систем. Если мы станем углубляться в содержание конкретных источников права, то сразу же окажемся на уровне правовой системы – другого объекта исследования. Например, судебная практика, как источник немецкого и французского права, занимает по своему конкретному содержанию разное место в судебных системах двух стран. Французская судебная практика уполномочивает судью на самое широкое толкование права, немецкая практика, напротив, ограничивает правоприменителя общими принципами, изложенными в кодифицированных актах.