Анатолий Барабаш - Публичное начало российского уголовного процесса

Склонна разводить публичное и государственное начала в уголовном процессе и Л. Н. Масленникова. По ее мнению, государственное начало в уголовном процессе представлено там и тогда, когда процесс свободен от диспозитивного начала. Она пишет: «Публичное начало, доведенное до абсурда путем вытеснения диспозитивного начала, выступает как государственное начало» [243] Масленникова Л. Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России. С. 20. . Следовательно, именно наличие диспозитивности в процессе делает его публичным. Причем эти два начала находятся в следующем соотношении: «Публичное начало выступает и как целое (по отношению ко всему уголовному процессу), и как часть по отношению к диспозитивному началу. Диспозитивное начало как часть входит составляющей в публичное начало, и само его существование возможно лишь под эгидой (обеспечением) публичного начала, но при этом оно не утрачивает своей автономии» [244] Масленникова Л. Н. Указ. соч. С. 16. . Целое является частью своей части – не совсем понятно. Но что понятно и с чем нельзя не согласиться, так это то, что в уголовном процессе есть диспозитивность. Другое дело, какой статус она в нем занимает. В анализируемой работе Л. Н. Масленникова рассматривает ее как начало. С наших позиций, обоснованных выше, диспозитивность нельзя рассматривать не только как начало, но даже как принцип процесса, основанного на публичном начале. По содержанию диспозитивность – базовая часть построения состязательного процесса. В таком понимании не наличие или отсутствие диспозитивности определяет, какое представлено начало – публичное или государственное, а то, чьи интересы реализуются в уголовно-процессуальной деятельности: интересы общества – публичное начало, интересы определенной политической силы, реализуемые через государственный аппарат, – официальное или государственное начало. Следовательно, не само по себе наделение участников уголовного процесса правовыми возможностями в защите своих интересов, то есть внедрение диспозитивности, делает процесс публичным, а обеспечение их интересов защитой и реализацией со стороны власти. К такому отношению власть может принудить только гражданское общество. От его силы и сплоченности зависит реализация публичного начала, при слабости его набирает силу официальность, и это будет происходить независимо от того, есть диспозитивность в уголовном процессе или она отсутствует.

Придание столь большого значения диспозитивности для уголовного процесса приводит Л. Н. Масленникову к выводу, с которым никак нельзя согласиться. Она пишет: «Если заинтересованные участники процесса не будут активно использовать правовые возможности для защиты индивидуальных интересов в сфере уголовного судопроизводства, то можно в достаточной степени обоснованно предположить, что содержание публичного начала будет сведено к государственному началу» [245] Там же. С. 35. . Оказывается, публичность процесса – это не объективное выражение общих интересов, а нечто, зависящее от воли и усмотрения отдельного участника процесса. Захочет он активно пользоваться своими правами – процесс публичный, нет – в процессе реализуется государственное начало. Таким образом, начав с того, что публичное начало выступает как целое ко всему уголовному процессу, а диспозитивность – его часть, данный автор подчинил целое части, в отдельных случаях упраздняя его.

Осознание общих интересов в сфере, регулируемой уголовным процессом, привело к появлению элементов публичности и в состязательном процессе. Это можно проследить на примере Англии. В конце 20-х годов прошлого века за английским судьей были закреплены полномочия по собственной инициативе истребовать доказательства. В определенной мере можно согласиться с тем, что только это наделение суда дискреционными полномочиями, как считал Ю. В. Мещеряков, не может быть оценено «как деструктивный по отношению к состязательному началу эпизод нормотворчества…», но по поводу того, что «нововведение органически дополнило состязательный принцип и развило его, не нарушая гомогенности его содержания» [246] Мещеряков Ю. В. Формы уголовного судопроизводства: Учеб. пособие. Л.: ЛГУ, 1990. С. 26. , есть большие сомнения. Указанные полномочия – не первый и не единственный элемент публичности в уголовном процессе Англии. В 1879 г. в Англии был создан специальный институт публичного обвинения – Дирекция публичного обвинения, и в настоящее время по большинству обвинений, выдвигаемых частными лицами, в дело вступает представитель государственного органа [247] Гущев В. Е., Александров А. С. Народное обвинение в уголовном суде: Учеб. пособие. Н. Новгород: Нижегор. юрид. ин-т, 1999. С. 83–88. . В тех случаях, когда речь не идет о совершении особо тяжких преступлений, если частное лицо обращается за помощью к государственным органам, предварительное расследование производится офицерами полиции, следственными аппаратами Дирекции публичного обвинения, а с 1986 г. Государственной обвинительной службой, возглавляемой Генеральным атторнеем. При совершении государственных преступлений и иных, аналогичных указанным по степени общественной опасности, органы государства перестают быть относительно пассивными. На них возлагается поиск и обнаружение виновного, поддержание обвинения в суде [248] Боботов С. В. Буржуазная юстиция. Состояние и перспективы развития. М.: Наука, 1989. С. 78. .