Александр Чучаев - Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки

Усиленная ответственность предусматривалась за преступления, совершаемые при выполнении так называемых продовольственных работ. Наказуемость деяний дифференцировалась в зависимости от «служебной категории» субъекта преступления. Постановлением НКЮ от 26 февраля 1921 г. «Об усиленной ответственности должностных лиц за преступления, совершаемые при продовольственной работе» [70]выделялись три таких категории: 1) уполномоченные и агенты продорганов, занятые заготовками и продовольственным контролем на путях сообщения; 2) рабочие продовольственных отрядов; 3) воинские отряды, предоставляемые в распоряжение военного отдела Народного комиссариата продовольствия и его местных отрядов распоряжением штаба Красной Армии.

Совершенные ими преступления признавались, в частности, превышением власти, сопровождавшимся дискредитированием советской власти и имевшим важные последствия.

В послевоенный период в законодательстве появилась такая мера воздействия, как лишение прав гражданства. Например, согласно Декрету ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 г. «О лишении права гражданства некоторых категорий лиц, находящихся за границей» [71]такому воздействию подвергались лица, добровольно служившие в армиях, сражавшихся против советской власти или участвовавшие в какой бы то ни было форме в контрреволюционных организациях. В последующем она применялась в качестве средства борьбы власти с инакомыслием.

В гл. I Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. предусматриваются две группы государственных преступлений: контрреволюционные преступления и преступления против порядка управления.

Г.З. Анашкин писал, что «уголовное законодательство первых лет Советской власти не содержало термина “измена Родине”. Это объясняется отнюдь не недооценкой необходимости борьбы с преступлением. Представляется, что на первых порах законодательные органы молодой Советской республики считали преждевременным устанавливать ответственность за измену “государству”, “Родине”, так как шел процесс становления и развития нового государства. В сознании большинства народа со словами “Родина” и “государство” ассоциировались многие атрибуты прежней власти буржуазии и помещиков. Реакционные силы, прикрываясь этими словами, выступали против революционных завоеваний народа.

При таких условиях термин “революция” более ясно и четко воспринимался народом, нежели “государство” и “Родина”. Поэтому все общественно опасные деяния, направленные против завоеваний революции, законодатель именовал контрреволюционными» [72].

В Уголовном кодексе впервые было дано определение контрреволюционного преступления. Согласно ст. 57 УК РСФСР «контрреволюционным признается всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-Крестьянского правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами» [73].

Постановлением 2-й сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 г. «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» [74]эта статья реконструирована: во-первых, вместо фразы «направленное на свержение завоеваний пролетарской революции» указано «направленное к свержению, подрыву или ослаблению»; во-вторых, закреплено, что «контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».

Таким образом, понятие контрреволюционного преступления было существенно расширено за счет признания таковыми, во-первых, наряду с действиями, направленными на свержение власти, действий, направленных к ее подрыву и ослаблению; во-вторых, деяний, совершаемых с косвенным умыслом, и при отсутствии специальной цели. «Это расширение понятия контрреволюционных преступлений диктовалось изменением форм классовой борьбы в восстановительный период сравнительно с периодом гражданской войны. На сессии ВЦИК при обсуждении главы о контрреволюционных преступлениях расширение понятия «контрреволюционные преступления» обосновывалось необходимостью борьбы с скрытыми формами контрреволюционной деятельности, которые в то время до известной степени возобладали. Расширение понятия контрреволюционного преступления в первую очередь имело значение в борьбе с экономической контрреволюцией как новой формой сопротивления классовых врагов диктатуре рабочего класса» [75].