Ирина Алебастрова - Конституционализм как правовое основание социальной солидарности. Монография

Узкий же подход к пониманию конституции, конституционного права и их предмета исходит из того, что подлинное единение людей возможно лишь в том случае, если обеспечить им гарантии их свободы, т. е. свести к минимуму угрозы ее подавления, исходящие от власти. Только те правовые акты, которые стремятся юридическими средствами минимизировать такие угрозы, могут считаться конституциями. Такой подход отрицает признание за документами, официально именуемыми конституциями, но не обеспечивающими механизмов ограничения власти, сущности таковых, считая их лишь имитацией конституций.

Представляется, что в понимании конституции следует руководствоваться узким подходом как в наибольшей степени оправдавшим себя с точки зрения гуманистического потенциала. Только он способен дать представление о специфике конституции как правового и культурного феномена, делает ставку на органическую солидарность и предлагает наиболее эффективные пути решения самой сложной и важной проблемы солидарности – солидарности сильных со слабыми. Неприемлемость широкого подхода к пониманию конституции заключается в том, что он включает ее концепции, предлагающие значительно менее эффективные пути к обеспечению социальной солидарности: делающие ставку на механическую (классовую, религиозную) солидарность со всеми ее недостатками и к тому же не дающие гарантий против злоупотреблений самой мощной и организованной силы, т. е. государства, что не решает главной проблемы обеспечения социальной солидарности (солидарности сильных со слабыми) и тем самым подрывает ее основы.

Слабая методологическая пригодность широкого подхода к пониманию конституции для ее исследования и обеспечения ее эффективности как правового средства продвижения общественного прогресса отмечалась в юридической литературе: трактовка конституции в качестве системы правовых норм, регулирующих основы устройства государства и общества как единого целостного организма, неприемлема, поскольку она «не позволяет выработать никакого учения о конституционализме, ибо с ним отождествляется любая по форме и содержанию политическая организация» 104, – справедливо полагает известная российская исследовательница, теоретик права Н. В. Варламова. Потенциал понимаемой таким образом конституции для обеспечения социальной солидарности весьма ограничен, поскольку адаптированная к конституционному праву идея солидарности означает не только такую сплоченность на какой бы то ни было идейной основе, но и прежде всего ограничение неоправданного применения силы 105, переход от правления к управлению 106. Классический же конституционализм – это, по точному выражению В. Пастухова, тот метод, «при помощи которого человек Нового времени, т. е. человек, уже обладающий самосознанием и достоинством, решает переустроить окружающий его политический мир… Через конституционализм человек рационально воссоздает то единство с обществом, которое раньше было дано ему иррационально и безусловно» 107, это тот путь, по которому человек на основе индивидуализма осознанно приходит к социальной солидарности.

Очевидно, однако, что в настоящее время и западная концепция конституции претерпела ощутимые изменения, развившие и обогатившие данную концепцию, а также предназначение и содержание феномена конституции, что позволило ряду теоретиков-конституционалистов ввести понятие неоконституционализма 108. Если в момент своего возникновения западный подход к пониманию конституции ограничивался только созданием механизмов против злоупотреблений со стороны лишь государственной власти 109как власти самой мощной, а потому опасной, то в настоящее время он усовершенствовался и обогатился. Под конституцией в его рамках стала пониматься совокупность ограничений власти, причем не только государственной, но и всякой власти и силы вообще, т. е. средств защиты «маленького человека» от всяких злоупотреблений, в том числе со стороны институтов гражданского общества, а также система позитивных действий государства и институтов гражданского общества по оказанию помощи слабозащищенным членам общества, если это не противоречит первому из аспектов предназначения конституции, до сих пор признаваемому приоритетным.

Действительно, поскольку всякая власть имеет «склонность к подавлению и беспощадности» с целью своего укрепления и получения наслаждения от обладания ею 110, она должна быть ограничена. Причем сферы и виды власти, подпадающие под такие ограничения, с развитием конституционализма разрастаются: речь идет не только о государственной власти (ограничение которой было единственной задачей первых конституций и сейчас остается важнейшей из ее задач), но и о власти собственников, работодателей, религиозных организаций и их иерархов, любых доминирующих лиц и общностей 111. Иными словами, современный конституционализм предполагает возложение определенных ограничений не только на государство, но и на частных лиц, в том числе в сферах охраны окружающей среды, производства и продажи вооружений, а также гражданского оборота вообще, распространения массовой информации, трудовых и семейных отношений и т. п. При этом вполне логично, что, сделав первые шаги к обеспечению солидарности силы с более слабыми сегментами общества в виде запрета злоупотреблять ресурсами (властными, финансовыми и т. п.), конституции на этом не остановились и в качестве второго шага обязали государство и обладающие ресурсами институты гражданского общества к позитивным действиям по оказанию помощи представителям уязвимых слоев населения. В связи с этим с учетом современных реалий конституцию следует понимать как систему правовых гарантий слабозащищенных слоев населения против угнетения их более сильными, а также позитивных обязательств государства и иных обладателей ресурсов по отношению к членам общества, такими ресурсами не обладающим. Такую социальную сущность конституция в рамках ее западной интерпретации приобрела с учетом действия в обществе и в конституционном праве тенденций социализации и интернационализации. Социализация создала гарантии против злоупотреблений, а также механизмы взаимопомощи во взаимоотношениях между трудом и капиталом, между религиозными, этническими и иными общностями. В рамках же интернационализации конституционные ценности проросли на межгосударственный уровень, создавая гарантии против угнетения и гарантии позитивных действий одних народов в пользу других.