Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.

Большинство мыслей, высказанных российскими просветителями второй половины XVIII в., базировались на идеях профессора Московского университета К. Г. Лангера. Он не только заложил основы восприятия уголовного законодательства страны, но и разработал систему наказаний за совершенные преступления.

Ученый давал понятие преступления, которое понималось им как явления, напрямую зависящие от воли человека «и суть такие действия, которые тишину и безопасность общую нарушают». «Великость преступления» зависит от того, «сколько много потревожено ими общее спокойствие» [141]. Цель наказания состоит в том, чтобы соблюсти благополучие общества. К. Г. Лангер последовательно отстаивал позицию умеренности карательных мер (казнь, считает он, необходима только в том случае, «дабы на истребление людей беззаконных прочие жить могли спокойно, строгая ж и жестокая потому, чтоб зрители на то смотря, уклонялись от преступлений»). Умеренность карательных мер должна определяться в каждый конкретный исторический момент, учитывая условия общества, особенности, размер территории. Смертную казнь, считал ученый, следует запретить. Во время проведения расследования по уголовному делу К.Г. Лангер последовательно выступал противником пыток [142].

Необходимо отметить, что в советское время пенитенциарные и государственные воззрения ученого достаточно жестко критиковались. К.Г. Лангера называли догматиком, поклонником немецкой школы философии права [143]. Однако сейчас, мы считаем, пенитенциарные воззрения К.Г. Лангера (вопросы умеренности наказания, цель наказания и др.) будут интересны для современной пенитенциарной отечественной науки.

Несколько иную точку зрения представляет И. Посошков, который эмпирическим путем выводит формирование и развитие уголовного права из действующей правоприменительной практики [144]. Борьбу с преступлениями он видит в разработке четкого и ясного уголовного закона (целесообразность наказания и системы предупреждения преступлений включается). Новый уголовный закон представляется И. Посошкову в кодификации имеющихся нормативных актов, действующих в Российской империи и за рубежом («И к тем русским рассуждениям прежним и нынешним приложить из немецких судебников, и кои статьи будут к нашему правлению пригодны, то те статьи взять и присовокупить к нашему судебнику») [145].

Что касается системы наказаний, применяемых к преступнику, И. Посошков отстаивает позицию необходимости достаточно жестоких наказаний, в том числе смертной казни [146].

Тюремное заключение И. Посошков активно критикует, указывая на его дороговизну. Однако и здесь ученый выводит ряд интересных положений, затрагивающих режим содержания: он предлагает классифицировать заключенных на группы, дабы одни не влияли вредным образом на других (преступников, пойманных в первый раз, следует посадить отдельно).

И. Посошков уделяет большое внимание предупреждению преступлений. К мерам превенции ученый относит не только репрессии, но и ряд мер, к которым относилось наложение клейм на подозреваемых и преступников [147].

В контексте изучения идей, связанных с переустройством государства и пенитенциарной политики, для исследователя представляют особый интерес работы профессора Московского университета, одного из основоположников дворянского либерализма и отечественной юриспруденции С.Е. Десницкого, предложившего не только грамотные правовые изменения в государственном устройстве, но и очевидные новшества в вопросах по назначению наказания.

В частности, как указывается в «Представлении об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи», вся власть в стране должна была делиться на несколько основных ветвей: законодательную (которую, как указывал просветитель, никто не может осуществлять кроме монарха), судительную, наказательную и гражданскую (аналог нынешнего местного самоуправления). По этому поводу С.Е. Десницкий писал: «Законы делать, судить по законам и производить суд во исполнение – сии три должности составляют три власти: законодательную, судительную и наказательную, от которых властей зависят все почти чиноположения и все главные правления в государствах» [148].

Каждая из данных властей должна была работать не изолированно друг от друга, а разумно и правильно взаимодействовать друг с другом, но и не выходить за пределы полномочий, которые были указаны при основании этих властей.