Коллектив авторов - Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография

Предлагаемые в качестве решения обозначенных проблем проекты «космополитической демократии», предполагающие формирование транснациональных (глобальных) демократических институтов 163, выглядят весьма утопическими. Развитие международной интеграции и наднационального регулирования с неизбежностью ведет к «дефициту демократии» 164, делая представительное правление еще более опосредованным (отчужденным от граждан), так как полномочия наднациональных институтов производны от соответствующих государств-участников, передающих полномочия институтам на определенных условиях.

Поэтому представляется необходимым искать иные источники легитимации права, кроме традиционных форм представительной и непосредственной демократии. Одним из них мог бы стать консенсус (который, впрочем, тоже достигается в процессе самого широкого демократического дискурса) относительно общих принципов правового регулирования, начиная с базового и общепризнанного – правовой определенности – и заканчивая принципами, содержательно определяющими правила, в соответствии с которыми должны упорядочиваться те или иные сферы отношений. В данном случае основанием для принятия правопорядка становится сообразованность регулирования с данными принципами и его эффективность.

В современной юридической доктрине и практике принципы права все чаще рассматриваются в качестве правовых норм наиболее высокого уровня абстракции, которые имеют приоритет по отношению к конкретным позитивным нормативным предписаниям. Наиболее влиятельная, разработанная и претендующая на практическую значимость интерпретация понятия и функционирования принципов права представлена в концепции Р. Дворкина. Он рассматривает принципы права как стандарты, выражающие некоторые моральные требования, – например, справедливости, честности и т. п. 165При этом принцип «формулирует основание для рассуждения в определенном направлении, но не диктует конкретного решения» 166. Правовых принципов, по Дворкину, бесчисленное количество, они подвержены непрестанным изменениям 167, «не связаны между собой логически» 168и могут вступать в противоречия. Принципы «могут быть более или менее весомыми или важными. Когда два принципа приходят в столкновение … те, кому приходится разрешать этот конфликт, должны учитывать относительный вес каждого из этих принципов» 169. И поскольку принципы лишь склоняют к определенному решению, но не диктуют его окончательно, «они сохраняются в неизменном виде, даже если им не следуют» 170.

Такое понимание принципов права не позволяет, в конечном счете, «провести различие между правовыми и моральными стандартами» 171, и право оказывается лишенным собственного содержания. Если следовать данной концепции, то на основе принципов права невозможно обеспечить согласованность правового регулирования как в рамках одного правопорядка, так в сложной сетевой структуре их разноуровневого взаимодействия.

Между тем, в истории правовой мысли и в практике правового регулирования специфика последнего традиционно увязывалась с формализацией соответствующих отношений. Право формализует социальные отношения, обезличивает, типизирует и таким образом уравнивает их участников, абстрагируясь от индивидуальных личностных проявлений и сводя все многообразие социальных связей к взаимодействию носителей социальных ролей. Только этот формальный, абстрактный аспект социального бытия регулируется посредством права и поддерживается в своем упорядоченном состоянии публично-властным принуждением. Право «видит» людей не во всем многообразии их личностных качеств и проявлений, а только как абстрактных лиц, носителей определенных социальных ролей: кредитора, должника, правонарушителя, потерпевшего, чиновника, военнослужащего, нетрудоспособного и т. п. и уравнивает их по этому основанию 172. «Ведь «равенство» имеет смысл (как понятие, как регулятивный принцип, масштаб измерения, тип и форма отношений и т. д.) лишь в контексте различения «фактического» и «формального» и лишь как нечто «формальное», отделенное (абстрагированное) от «фактического» – подобно тому как слова отделены от обозначаемых вещей, цифры и счет – от сосчитываемых предметов, весы – от взвешиваемой массы и т. д. Именно благодаря своей формальности (абстрагированности от «фактического») равенство может стать и реально становится средством, способом, принципом регуляции «фактического», своеобразным формальным и формализованным «языком», «счетом», «весами», измерителем всей «внеформальной» (то есть фактической) действительности» 173.