Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

По мнению Сергеевского, все поведение человека представляется непрерывной цепью причин и следствий, чего не хотят замечать индетерминисты. Понятие свободы воли могло служить для уголовного права не более как чисто теоретическим построением – гипотезой для объяснения феномена человеческой деятельности. «Нельзя ставить в зависимость от такого свойства души человеческой, самое существование которого представляется по меньшей мере спорным, институт уголовного правосудия, существующий столько же веков, сколько и человечество» 261.

Учение о свободе воли подверглось критике нецессарианцев 262, считавших, что силы, определяющие поведение человека, и их воздействие на него ничем не отличаются от сил, действующих в живой и неживой природе. В соответствии с этим они выступают против признания преступными только сознательных поступков людей: последние, совершая опасные деяния, ничем не отличаются от вредоносных сил природы. Коль скоро необходима борьбы с указанными силами, то, следовательно, она нужна и с лицами, причиняющими вред охраняемым правам и благам.

Сергеевский отмечает, что нецессарианцы, обоснованно отказавшись от теории свободной воли, по поводу оснований уголовной ответственности сами впали в ошибку. Они «упустили из виду, что человек, составляя часть вещественного мира и подчиняясь общим законам, вместе с тем имеет свои особые силы и способности, развивающиеся в зоологическом царстве постепенно, начиная от низших видов, до высших. Силы эти суть: человеческий разум и весь тот связанный с ним запас психических мотивов, который отличает человека от животного» 263.

С точки зрения нецессарианцев, между проявлениями стихии, поведением животного и действиями человека (осознанными или неосознанными) нет никакой разницы: все они обусловливаются одними и теми силами, по одним и тем же законам, в одном и том же порядке. Не соглашаясь с этим утверждением, Сергеевский пишет: «…отношение наше к сознательным действиям человека, с одной стороны, и к его действиям несознательным, а равно и к явлениям окружающей природы, с другой – весьма различно, а именно: если мы вступим в борьбу с последними, то мы не можем изменить или уничтожить самих сил, а мы можем только изменить условия, при которых он действует, или воспрепятствовать их проявлению… При борьбе же с сознательными действиями человека мы имеем возможность оказать влияние на самые силы, именно на сумму психических мотивов» 264.

К данной теории близко примыкают антропологические теории, начиная с френологов, кефалометров, краниометров с их представлениями о так называемом естественном преступнике, и заканчивая школой Ломброзо, исходившей из постулата о прирожденном преступнике. С их точки зрения, никакого различия между вменяемыми и невменяемыми нет, все одинаково подлежат уголовно-правовому воздействию. Основанием и мерилом уголовной ответственности является объективная опасность лица для общественного порядка.

Теории обеспечения, или предупреждения, определяют круг субъектов преступления исходя из декларируемых целей наказания (исправление, устрашение, обезвреживание, приспособление, лечение и т. д.). Критикуя такой подход, Сергеевский указывает: «…При последовательном проведении эти теории должны привести к тем же выводам, к каким пришли старые нецессарианцы и за ними антропологи: понятие вменяемости должно быть исключено из уголовного права. Разница между ними остается лишь в постановке вопроса: нецессарианцы исходили из предположенного ими порядка человеческой деятельности и пришли к отрицанию понятия вменяемости и к слиянию уголовного правосудия с мерами полицейской борьбы, а представители теории обеспечения начали с построения своей карательной системы и должны были кончить упразднением условий вменяемости» 265.

Свою точку зрения об основаниях уголовной ответственности Сергеевский фактически не высказывает. С определенной долей вероятности, исходя из его характеристики «способности лица ко вменению», можно предположить, что он тяготеет к таганцевской концепции закономерности человеческих действий. Она базируется на теории детерминизма, «признающей человеческие поступки подчиненными общему закону достаточной причины, господствующему во всем конечном мире» 266. Согласно указанной концепции основания уголовной ответственности покоились как на внешней причине, обусловившей поведение человека, так и внутренней – его виновности.