Михаил Петров - Комментарий к Федеральному закону от 27 июля 2006г. N 152-ФЗ О персональных данных

3. Комментируемый Закон выделяет несколько видов субъектов, которые участвуют в отношениях оборота персональных данных: операторы персональных данных; субъекты персональных данных;

орган по защите прав субъектов персональных данных; третьи лица.

Введением в правовой оборот категории "оператор персональных данных" законодатель не легитимирует создание нового субъекта общественных отношений по обработке персональных данных, сохраняя сформированный ранее биполярный состав последних. Предопределяя, таким образом, универсальную структуру, авторы настоящего Закона подвели под ее содержание всех без исключения субъектов, независимо от организационно-правовой формы и формы собственности последних, которые по роду деятельности связаны со сбором, накоплением, хранением, обработкой и передачей персональных данных. При этом следует отметить, что используемое в тексте комментируемого Закона понятие "оператор" представляется обезличенной категорией, развернутое представление о которой можно получить лишь в конкретном случае обработки персональных данных.

В основу категории "оператор" в процессе ее формирования законодателем в большей степени было положено не столько организационно-правовая форма субъекта, сколько выполняемые ими функции. Законодатель требует четкой определенности целей сбора и обработки персональных данных. Таким образом, цель результатов обработки персональных данных приобретает решающее значение. Последние во многом поставлены в прямую зависимость от непосредственного допуска к персональным данным в процессе их обработки. В этой связи принято различать организационную деятельность, деятельность по обоснованию целей и содержания обработки персональных данных и непосредственно саму обработку. Тем самым, следуя логике законодателя, лишь последняя из перечисленных функций связана с непосредственным ограничением прав и свобод гражданина, вмешательством в его личную жизнь, в силу чего именно здесь должны быть достаточные ограничения деятельности оператора, создающие гарантии защищенности интересов личности. Однако, проводя разграничения в части, касающейся функциональной составляющей субъекта, законодатель наделяет их единым набором прав и обязанностей в части, касающейся обработки персональных данных. Таким образом, законодатель при формальном разграничении де-факто не проводит разграничения относительно тех, кто непосредственно обрабатывает персональные данные и тем самым получает в максимально полном объеме защищаемую информацию, и теми, в чьи обязанности согласно букве закона вменяется исключительно организация процесса, создание и ведение фактически созданного банка данных. По ходу разработки и последующего рассмотрения законопроекта неоднократно предлагалось провести параллель между непосредственными операторами и организаторами процесса обработки конфиденциальных сведений, наделив их статусом обладателей персональных данных. Подобного рода деление во многом бы согласовывалось с положениями и терминологией действующего российского законодательства (см. подп.5 ст.2 ФЗ от 27 июля 2006г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" [10] СЗ РФ. 2006. N 31 (часть ). Ст.3448. ).

Наряду с этим сформулированное законодательное определение оператора не дает достаточно ясного представления о последнем как об уникальном субъекте особого рода общественных отношений, правовое регулирование которых осуществляется нормами комментируемого Закона, возможности четко определить качественный состав объединяемых данной категорией лиц.

Придерживаясь избранной терминологии, оператором следует считать любое лицо, работающее с информационной системой персональных данных, независимо от оснований получения доступа к работе с последней. Оставив за рамками сформулированного определения требование к законности деятельности, законодатель сознательно допускает свободный допуск к охраняемой информации, фактически устанавливая заведомую законность деятельности оператора, единственным ограничением на пути которого выступает необходимость получения согласия субъекта персональных данных на последующую работу с ними.

Кроме того, устанавливая, что оператор определяет цели, содержание и применение результатов обработки персональных данных, закон фактически противоречит ч.3 ст.55 Конституции России, в соответствии с которой любые ограничения прав и свобод человека могут быть установлены только федеральным законом. Иными словами, учитывая заведомую значимость и влияние систем учета персональных данных на права и свободы граждан, цели, содержание и применение результатов обработки персональных данных во всех случаях должны устанавливаться федеральным законом.