Александр Кистяковский - Исследование о смертной казни

То же самое было и по законам Германии. В комментарии к 120 статье Каролины говорится: «Хотя суды очень смягчают строгость закона против прелюбодеяния, вследствие трудности исследования этого преступления и вследствие разных обстоятельств, которые требуют великой осмотрительности; однако ж они сохраняют в известных случаях всю строгость, предписываемую законом, предавая смертной казни слуг (valets, serviteur ou facteur, domestiques ou metayers) за прелюбодеяние с госпожами». По 117 ст. Каролины определяется за кровосмешение смертная казнь. Но к этой статье в виде толкования прибавлено следующее замечание: «Строгость этого закона терпит некоторые исключения; во-первых, во внимание к лицам высшего сословия или состояния, которых проступки, не оставаясь ненаказанными, должны влечь за собою только изгнание или конфискацию половины имения». О влиянии сословия на меру наказания говорится также в 119 ст. Каролины, в которой определяется смертная казнь за изнасилование, — Авт.

Восемнадцатого столетия криминалист Бриссо де Варвиль, автор «Теории уголовных законов», говорит: «Тяжесть наказаний падает главным образом на народ: класс подданных, которых мы называем честными людьми, людьми comme il faut, владеет искусством избегать наказаний или, по крайней мере, пользоваться их смягчением. В наши дни негодуют на эти возмутительные черты, рассеянные в истории наших предков. Но пусть беспристрастные читатели, — говорит он далее, — обратят свои взоры на нынешние наши правительства и видят, не служит ли всегда звание виновного патентом на прощение и часто даже на ненаказанность… Однако ж я не восстаю против права помилования; я восстаю только против злоупотреблений, против пагубного торга, который ведется этим правом в некоторых государствах, против опасной легкости, с которою могущественные преступники его получают. Гораздо реже можно видеть преследование богатого лихоимца, чем простого вора». Другой публицист XVIII в., автор сочинения «План уголовного законодательства» (1790 г.), говорит: «Так как преступление бесславит всех людей в равной мере, то нужно, чтобы за одно и то же преступление было одно и то же наказание для всякого преступника. Поэтому должно уничтожить ненавистные различия некоторых стран, где бесчестящие наказания берегутся только для народа, где одно и то же преступление одного человека приводит к колесованию, а другого — в крепкое убежище (chateaux de force), где, для того чтобы уйти от наказания (что видим во Франции каждый день), нужно быть только именитым злодеем». Пасторе говорит: «Наказывают виселицею легкое воровство, сделанное в царском доме. Награждают публичных грабителей; за лихоимство назначают только денежное наказание, и вешают того, кто ворует фарфор в версальском или тюильерийском замке». Филипон Маделенский, писатель XVIII в., так говорит по этому поводу: «Другой порок этого рода наказаний (т. е. смертных казней): тяжесть их падает только на народ; смертный, которого фортуна прикрывает своим крылом, почти всегда избегает смертной казни. Это есть та ткань паука, о которой говорил Анахарсис: мушка в ней погибает, а шмель ее прорывает. Сильный человек, который не боится более совершать преступления, имеет в запасе все силы, чтобы уйти от наказания. И чем страшнее наказания, тем больше делают усилий, чтобы от них скрыться. Друзья, родные, союзники, покровители, креатуры — все приходит в движение», — Авт.

Бриссо де Варвиль говорит: Фома Бекет, тот, который велел сжечь светского темного человека под предлогом ереси, защищал жизнь священника, виновного в убийстве, обольщении и изнасиловании, — Авт.

В странах, низко стоящих в цивилизации: в Монголии человек, виновный за убийство с предумышлением, платит большой штраф, тогда как раб, убивший своего господина, разрезывается живой на куски; в Японии богатый человек вместо того, чтобы платить жизнью, платит деньгами. Подобное неравенство существует у негров на Золотом Берегу, — Авт.

Гр. Соден говорит: закон грозит за недонесение о богохульстве тем же наказанием, как и за самое преступление, — Авт.

В средние века уравнено было со скотоложством плотское сношение с еврейкою, туркинею и вообще неверною, потому что эти женщины подобны животным и для них закрыт путь к спасению, — Авт.

«Так как воровство и мошенничество суть преступления бедных, говорит Бриссо де Варвиль, — так как три четверти этих преступлений совершается вследствие бедности, то следует начать с уничтожения бедности как причины преступления, вместо того чтобы несчастные жертвы отдавать в руки палачей», — Авт.